Лики культурки. Гнездо Поп-культуриста

На музыкальном телеканале существует передача, в которой съемочная группа
ходит по домам известных артистов эстрады. Однажды телевизионщики ошиблись
адресом и позвонили в дверь рядового, ничем не примечательного педераста
Мориса Моисосова.
В состав съемочной группы входили: маленькая, толстенькая, страшненькая, в
белом свитере, но задорная корреспондентка Ася, оператор Толик, оператор
Колик и осветитель Афанасий Двоеперстов. Водила Серега остался внизу слушать
"Шансон" и окуривать салон "Союз-Аполлоном".

- Смотри-ка, намалевано что-то, - сообщил Толик, когда Ася подняла руку к
звонку. - "Ахтунг" что ли...
Белые меловые буквы были почти стерты, но их можно было прочитать. Так
бывало в школе, когда доску вытирали сухой тряпкой.
Колик прокашлялся. Афанасий Двоеперстов громыхнул соплями в левой ноздре и
почему-то пробормотал "немцы". Ася позвонила в дверь.
- Ой, мы, кажется, ошиблись...
- Телевидение? Музыкальный канал? Ни-ка-ких ошибок, заходите, заходите же, -
бритый наголо, в тельняшке, с бабочкой на шее и в лосинах странный жилец
по-осьминожьи ловко затащил в квартиру Асю, Толика, Колика и Афанасия
Двоеперстова.

- Это - моя прихожая, - сообщил Морис Представляясь, этот сомнительный
джентльмен отчего-то поцеловал всем руки, и Афанасий Двоеперстов, в смущении
ожидая своей очереди, старался незаметно смахнуть с правой кисти прилипшую
козявку. Тяжелый длинный чемодан из пластика с осветительными мачтами внутри
очень мешал. Толстый облезлый кот, получив чемоданом по затылку, обидчиво
слез с табуретки, обнаружив за собой хвост из стойкого запаха мочи.

В прихожей Мориса штукатурки было больше, чем обоев. Отовсюду торчали
какие-то проволочки, кнопки и гнутые гвозди. Все выдавало одиноко живущего
хозяина с руками, растущими скорее из задницы. Однако прихожую украшали
многочисленные плюшевые звери - китайского производства, измазанные губной
помадой.

- Обычный для меня.. я бы сказал... творческий беспорядок! - Визгливо
воскликнул Морис и метнулся подхватывать полушубок Аси, воодушевившись от ее
решения ответить на гостеприимство. Толик, Колик и Афанасий Двоеперстов,
неловко тыкаясь друг другу в джинсы головами, нагнулись развязывать шнурки.
- Вы ведь - артист? - вопросила Ася даже с некоторой восторженной
утвердительностью в голосе.
Морис не поспешил ее разочаровать. Он вспомнил, что его единственный
эстрадный опыт - двадцать три года назад в Житомире, на заседании кружка
любителей Оскара Уайльда - завершился позорным изгнанием с ударами ногами по
ягодицам и между и злобным шипением интеллигентных заседателей: "пшл вон,
пиидррр!"

- Артист ли я?! - Морис решил сыграть ва-банк. - Артист ли?!
Краем глаза Моисосов уловил, что Толик с Коликом закончили разматывать
кабели, а Афанасий Двоеперстов включил лампочку осветительной мачте. Яркий
луч ударил ему в нос и отскочил в белобрысые ресницы. Афанасий Двоеперстов
довольно ухмыльнулся.

- Извольте! - Морис спрятался за грязную занавеску-погремушку из маленьких
палочек, нанизанных на нити, потом выскочил, театрально сложил руки на груди
и нараспев произнес: "Во поле березонька стояла. Во поле кудрявая стояла".
Голос в артистическом смысле у Моисосова, конечно, отсутствовал. Его голос
обнаруживал в Моисосове вредную привычку тащить в рот все, что не надо бы.
Толик и Колик, оторвавшись от видоискателей, переглянулись. Морис, почуяв
неладное, попытался привлечь их внимание опрометчивым причмокиванием.

- А вы нетрадиционной ориентации! - Отчего-то радостно воскликнула Ася.
- Пидор, - понимающе процедил Толик. Колик поиграл желваками. Афанасий
Двоеперстов, раскрыв рот, хлопал глазами.
- Пидор, к тому же - бездарный, - чуть увереннее, но все же негромко
высказался Толик. Колик похрустел костяшками кулака.
Морис Моисосов только однажды был так близок к провалу.

- Секундочку! Не надо агрессии! Ведь есть же и хорошие, талантливые
педерасты... (Моисосов хотел назвать Уайльда, но, вспомнив Житомир,
сдержался) ...Меркьюри...Элтон Джон... Рудольф Нуриев...
Толик, поймав на себе одергивающий взгляд Аси, помявшись, процедил:
- Ладно. Показывай хату, что ли.
Моисосов засуетился, заметался в четырех стенах единственной комнаты, по
которым были развешаны календари с поблекшими красками: вот молодой
Киркоров, там - Леонтьев, рядом - Басков и Буйнов, причем два последних
портрета были игриво скомпонованы таким образом, что черная головка
микрофона в руках Буйнова глядела строго в раскрытый рот известного тенора.

Морис Моисосов, сочиняя на ходу небылицы, метался по неопрятной комнате с
сомнительной грацией содомита. В комнате пахло дешевыми женскими духами.
Морис Моисосов любил "цветочный" парфюм.
- Петушиное гнездо... - С едва сдерживаемой злобой прогудел Толик. Колик
грозно достал из кармана резиновое кольцо эспандера и показательно сжал его
десять раз.
- ...А не выпить ли нам теперь по чашечке какао? - Разошелся Моисосов.
Афанасий Двоеперстов первым устремился к столу и, поняв что-то неловкое про
себя, покраснел.

Вечерело.
Водила Серега с легким беспокойством поглядывал из тачки вверх, пытаясь
что-то угадать по узору горящих и спящих окон.