У петербургских партнёров начались непонятные движения между учредителями. Понадобилось срочно ехать в Питер, разложить по грядкам двухслойный баланс расчётов.
Заскочил домой помыться и переодеться, на вокзал приехал впритык.
Сыпался гнусный октябрьский снегодождь. Из-под зонта виднелся совсем маленький кусочек перрона, как из танкового триплекса. А ещё на этом перроне разуклонку сделали непонятно как ( чтоб переделывать по отдельному тендеру) и вся правая сторона превратилась в озерцо по колено.
Семенил к своему вагону и нервничал. Впереди катился синий чемодан на колёсиках, перед ним - две пары ног.
Женские - мои любимые. Стройные, даже с уклоном в "худенькие", с высоким подъёмом и то-оненькой изящной лодыжкой.(Если бы Пушкин написал бы только единственную реплику Дон Гуана:" Лишь тоненькую щиколотку я приметил. А воображение вмиг дорисовало остальное!" - подсоврал я в цитате, наверное... - уже заслужил он памятник на Площади Макдональдса).
...Да, с тоненькими лодыжками и обтянутые моим любимым нейлоном (дакроном?) - телесного цвета, с шелковистым оттенком.
Мужские ноги... - да кой хер мужские описывать! - и внимания не обратил.

Дико раздражало неровное движение синего чемодана. Быстрый ход, резкая остановка, опять троганье..., стоп, набираем скорость..., снова стоп. При остановке задние толкали в спину, снегодождь залетал под зонт, я сбивался с шага, наступали на ноги, ругань..., - в общем, как в любимой пробке на Волоколамке при въезде в город.
Пара явно ссорилась: высокие интонации и нервозные голоса, зонты их то и дело сталкивались и дёргались.
Обогнал Нервный Чемодан по правому ряду, набрав в туфли воды.

...Уставшее,со старательной улыбкой, лицо проводницы, поиски билета по карманам занятыми руками, ещё порция воды за шиворот, запах дымка из титана, шараханье с кофром по узкому проходу..., чёрт! - разойтись с выходящими провожающими..., моё купе.

Всегда беру СВ на одного. Сейчас разденусь, и - по сложившемуся за несколько лет ритуалу: вагон-ресторан, горячая мясная солянка в горшочке(почему-то в питерских поездах необыкновенная солянка!), грибы с лучком, бегающие от вилки по мисочке, и триста водочки в потненьком графине. Водка в графине, на мой взгляд, прибретает совсем другой вкус, нежели из бутылки.
Потом в купе, семь минут необременительного чтения какой-нибудь железнодорожной херни типа "Магистраль успехов" и - сладкий сон под перестук, стук, лязг, долбёжку колёс...

Ошибка была в том, что я, сунув кофр вниз,снял куртку и прилёг на диван. И, разморённый шестнадцатичасовой беготнёй,за-а-адрема-а-ал...Сквозь сон кто-то долбит и долбит металлическим лязгом !!!

Суки,хоть в поезде можно отдохнуть?! Звук-то я сразу узнал. Ещё пацаном, остался один в купе, и хотел выйти на станцию за родителями. А микроскопическая выработка купейного замка не позволяла открыть его легко. Дёргал его раз тридцать, сильней и сильней, а от силы там ничего не зависит. В итоге разрыдался, а лязгающий металлостук врезался в мозг на всю жизнь.
Встряхнулся, вышел в коридор. Лязг из соседнего купе. Чувствую, что запертый уже близок к истерике.
Спросил. Женский низковатый голос. Есть такие удивительные женские голоса: нервные, они не срываются на отталкивающий визг, не теряют эротичности.
Засмеялся, рассказал ей своё детское приключение, стал руководить сквозь дверь. Протискивающийся мимо парень посмотрел на меня странно - ещё бы!
- Возьмитесь за самый верх...легонечко... тремя пальчиками...Другую руку просто уприте под основание... легко потяните...ещё ...
На пороге стояла тридцатилетняя женщина чуть выше среднего роста. Крашеная блондинка, с высоким лбом, асимметричным крупным ртом и глубокими серыми глазами. Я и голос сразу узнал - Нервный Чемодан!
Не нашёлся спросить ничего умнее, как: " Правильно Ваш муж делает, что такую интересную женщину запирает в купе!"
Проваливались мои идиотские шутки и раньше, но чтобы так!!!

Только через полчаса мягкой, осторожной беседы в вагоне-ресторане ( от солянки и от запотевшего графинчика, увы, пришлось отказаться в пользу красного сухого) выяснилось, что муж безумно, болезненно ревнив, что едут они на крупное фамильное торжество, он выезжает завтра из-за дел, что купе на одну, чтобы никто, не дай Бог..., что устала невероятно..., пятилетняя дочка..., несколько раз уходила..., обещания и скандалы...

В моём купе выяснилось, что мы любим одни и те же книжки, что у неё изумительное чувство юмора, что яблоки она тоже ест прямо с семечками, а лимоны жуёт запрОсто так, что лучший запах на свете - это запах детских волос, когда их целуешь на ночь; мы наперебой хохотали над моментами из "Криминального чтива", и с негодованием отвергли "Жмурки", нам принесли ещё бутылку вина, она несколько раз медленно облизнула губы... Когда она поднялась, чтобы поправить у зеркала причёску, я, стоя сзади, аккуратно поцеловал её за ухом. Она выгнула спину в присущем только чувственным женщинам дрожи-предчувствии настоящих поцелуев, и чуть отвела назад свою руку. Чуть-чуть. Только прикоснулась. Снова сели напротив друг друга, разговор стал совсем другим, полунамёки - полупризнания. Глазами всё уже было сказано.

- Ноги устали, - сказала она и вытянула их через проход на моё сиденье. Положила рядом с моей правой рукой.
"Криминальное чтиво"..., массаж ступни...
- Неужели ты в ресторан на босу ногу ходила? - спросил я и прикусил губу. Вспомнил, что когда шли обратно, она на минуту заскочила к себе.
Её глаза смеялись. Если так можно сказать о глазах - они ходили ходуном.
Она тоже прикусила губу. От сдерживаемого смеха.
Поцелуй. Вот это уже был настоящий поцелуй. Но неторопливый, до утра уйма времени.
-Не люблю, когда торопятся, - проговорила она.
- Хорошо. Давай ты пойдёшь в своё купе, закроешься, подёргаешь дверь и мы начнём всё с самого начала, - сказал я.
Поцелуй.
- Я тебя ещё на перроне заметил.
- Не ври.
- Точно. У тебя синий чемодан на колёсиках с остатком красной наклейки внизу.
Поцелуй. Грудь у неё маленькая, порхает в ладони, как рыбка. Поцелуй.
- Зачем ты в ресторане так разговор подстроил, что я как будто сама к тебе в купе напросилась?...
Поцелуй. Поцелуй. Поцелуй.
Поезд встряхнулся, замедлил ход,и через несколько минут остановился.
Станция Бологое, половинка пути.
За окном под снегодождём плавали ирреальные фигуры.
- Я задёрну окошко? - хрипло спросил я. Она молча кивнула. Я, вздрагивая всем телом ( как лошадь дёргает подкожными мускулами, отгоняя оводов) встал, её рука соскользнула с моего бедра. У меня ниже пояса гудел, чуть не лопаясь, большой барабан.
В её сумочке зазвенел мобильный. Она откинула крышку, но ответила не сразу. Проглотила слюну и несколько раз глубоко вдохнула, настраивая голос.
- Где??!!

Можно с претензией на литературу нагнетать и растягивать подробности, но мне не хочется.

По договорённости с мужем его сестра с мужем приехали в Бологое, чтобы сопроводить её до Петербурга. Метания по купе, мерзкая суета, секунда, пять, десять..., лязгнула моя дверь, потом её.
Безобразное утро, отвратительная сестра, сука из сук. Выход из вагона, кошмарный, невыносимый проход по перрону вслед за ними.
Мы даже не обменялись мобильными.
Вернувшись в Москву, нашёл концы, чтобы получить информацию о паспортных данных этого купе-вагона-рейса. Поехал и попал в серьёзную аварию.
Пролежал месяц на растяжках.
В январе созвонился, чтоб поехать снова, заболел начальник расчётного узла( или кто-то вроде - тот, от кого зависело).
В феврале-марте пошли Большие Служебные Неприятности.
Может быть, не судьба?