Мы знаем Лимонова как национал-большевика и писателя. "Это я, Эдичка" читали многие. Можно по разному относиться к этому человеку, но нельзя не признать за ним талланта. Мне в руки попала книга его стихов, написанных в 70-е годы. То с чего он начинал. К сожалению, тираж всего 3000 экземпляров, приведу несколько вещей.

Меня подруга нежная убила
На личико она надела рыло
Кричала и визжала и ушла
Как будто в рай, где смех и зеркала

Я целый год болел и бормотал
Хотел исчезнуть, но не умирал
Мой ангел то в Париж, а то в Милан
И кажется он болен или пьян

Но я слежу внимательно и жду
Когда-нибудь, в каком-нибудь году
Она вдруг отрезвеет и поймет
И ужаснется ее сладкий рот

И закричит те нужные слова
"Твоя любовь права! права! права!
А я больна была и все убила!
Прости меня!" и сдернет маску рыла

...............

...И мальчик работал в тени небосводов
Внутри безобразных железных заводов
И пламенем красным, зеленым и грубым
Дышали заводов железные трубы

И ветер и дождь за пределами цеха
Не были для мальчика грязь и помеха
А грязью был цех, целовала природа
Когда умудрялся избегнуть народа

И выйти из скопища грубых товарищей
Из адовых топок - гудящих пожарищей
Во двор, в снеготу, в черноту, в сырость мира
Стоять и молчать, тихо думать, что "сыро...

А если у веток содрать кожуру
То видно как жилы пронзают кору...
И крыса и суслик ведь роют нору...
И ели так жалко, что рубят в бору..."

Швыряли товарищи злобные шутки,
Металлы гремели там круглые сутки
И таял там снег. И воняло там Гадом...
Народом. Заводом... загубленным садом...

...............

Саратов (часть стихотворения я использовал в "Никарагуанском дневнике")

Прошедший снег над городом Саратов
Был бел и чуден, мокр и матов
И покрывал он деревянные дома
Вот в это время я сошел с ума

Вот в это время с книгой испещренной
В снегах затерянный, самим собой польщенный
Я зябко вянул, в книгу мысли дул
Саратов город же взлетел-вспорхнул

Ах город, город... подлинный Саратов
Ты полон был дымков и ароматов
И все под вечер заняли места
К обеденным столам прильнула простота

А мудрость на горе в рубашке белой
Сидела тихо и в окно смотрела
В моем лице отображался свет
И понял я, надежды больше нет

И будут жить мужчины, дети, лица
Больные все, не город а больница
И каждый желт и каждый полустерт
Не нужен и бессмыслен, вял, не горд

Лишь для себя и пропитанья
Бегут безумные, нелепые созданья
Настроивши машин железных
И всяких домов бесполезных
И длинный в Волге пароход
Какой бессмысленный урод
Гудит и плачет. Фабрика слепая
Глядит на мир узоры выполняя
своим огромным дымовым хвостом
И все воняет и все грязь кругом

И белый снег не укрощен
Протест лишь в пьянстве воплощен
И только вечером из чашки
Пить будут водку замарашки
И сменят все рабочий свой костюм
Но не сменить им свой нехитрый ум
И некогда их бедное устройство
Не воспитает в них иное свойство
Против сей жизни бунтовать
Чтобы никто не мог распределять
Их труд и время их "свободное"
СлабО им сбросить бремя то "народное"
И я один на город весь Саратов-
Так думал он а снег все падал матов

Зачем же те далекие прадеды
Не одержали нужной всем победы
И не отвоевали юг для жизни
Наверно трусы были, кровь что брызнет
И потому юг у других народов
А мы живем - потомки тех уродов,
Отверженные все на север пробрались
И тайно стали жить...и дожились...

Так думал я и теплые виденья
Пленив мое огромное сомненье
Все далее на юги увели
И показали этот край земли

Деревия на д морем расцветая
И тонкий аромат распространяя
И люди босяком там ходят
Ины купаются, иные рыбу удят
Кто хочет умирать - тот умирпет
И торговать никто не запрещает
В широкополой шляпе проходить
И тут же на песке кого любить

Спокойно на жаре идят лимоны-
Они собой наполнили все склоны
И открываешь в нужном месте нож
Отрезал, ешь и денег не кладешь
А спать ты ночью можешь и без дома
И не нужны огромные хоромы
И шуба не нужна от царских плеч
Спокойно ты на землю можешь лечь,
И спи себе и ихне государство
Тебе не будет наносить удар.

Я образ был тот вытерпеть не в силах,
Когда метель меня совсем знобила
И задувала в белое лицо,
Нет, не уйти туда - везде кольцо
Умру я здесь, на холоде в итоге
Не помышляет здесь никто о боге
Ведь бог велит пустить куда хочу
Лишь как умру - тогда и полечу

Меня народ сжимает - не уйдешь
Народ! Народ! - я более хорош,
Чем ты. И я на юге жить достоин!
Но держат все - старик, дурак и воин

Все слабые за сильного держались
И никогда их пальцы не разжались
И сильный был на севере замучен
А после смерти тщательно изучен.