Клуб Любителей Секса (КЛС): Несколько зарисовок о порнобизнесе

Взято отсюда. Ничего особо нового тут нету, но имхо интересное описание того, как оно сейчас происходит.

Режиссер Пьер Вудман, Колосс Будапештский, врата в мир порно, сосредоточенно распрямляет оранжевый ковер своим черным ботинком от McLaren. Не сказать, чтобы ковер лежал неровно или как-то неважно выглядел, но Вудман старательно его приглаживает. Еще один кастинг, какой уже по счету? Сколько их было? Семь тысяч? Восемь? Три или четыре тысячи порнороликов со своим собственным участием, секс с 17 девушками за один день, главные крупнобюджетные порнофильмы вроде «Золотого треугольника» и трилогии «Экскалибур: повелители секса» — он уже давно сбился со счета, да и нужно ли считать. Он уже знает, что скоро закончит карьеру, выйдет на пенсию, оставит это все позади, ведь он давно к этому готовился.

Стекла гостиничного номера 542 отчего-то запотевают, и погода расстраивает Вудмана: обычно отсюда открывается отличный вид на Дунай, центр Будапешта и неоготический дворец венгерского парламента, но сейчас видна только мартовская слякоть. Закончив с ковром, Вудман переходит к окну и, упершись взглядом в стену дождя, двигает туда-сюда шторы — ему нужно как можно больше естественного освещения.

Миниатюрная актриса Алина Henessy, первая россиянка, получившая «Порно-Оскар», борется со сном и зевотой, качает ногами в уггах и уныло копается в телефоне. Высокий чернокожий актер молча листает гостиничный буклет. Вудман говорит, что Париж превратился в Африку, жалко, что его не населяют только такие парни, как этот. Обычно шумная и грубая Юля неприметно ждет своей участи. Ей уже порядком все надоело, и она хочет домой в Москву, но работу надо доделать. Спортивная куртка и косуха отброшены в сторону, на ней только черная водолазка и рваные джинсы.

Вудман побеждает свет, проверяет медицинскую справку Юлии, сажает ее на кровать, фотографирует с двумя паспортами, включает ручную видеокамеру и просит Юлю подтвердить, что она трезва и находится здесь по своей воле. Юлия не говорит по-английски, Вудман негромко разговаривает с сильным французским акцентом и иногда переходит на русский, Henessy им переводит. Актер выходит из номера, кастинг начинается, девушка мнет руки. Имя? Sylvia Burton. Все смеются — псевдоним и правда так себе. Возраст? 21 год. Когда лишилась девственности? В 18 лет, с третьего раза. Первая съемка — летом 2015 года в Санкт-Петербурге. Нервничаешь? Немного — все-таки это сам Пьер Вудман. Почему решила сниматься? Юля закусывает губу: с десяти лет смотрела эротику на Рен ТВ и порно, ей это всегда нравилось, и она мастурбировала. «Бесплатное порно. Болезнь двадцать первого столетия», — угрюмо замечает Вудман и качает головой.

Пьер Вудман скучает по старым добрым денькам. Тогда он брал камеру, выходил на улицу и находил девушек там, на воле. Притаскивал их на кастинг, долго с ними беседовал, соблазнял, снимал без разрешения. Эта борьба завораживала — 90 процентов девушек попадали в порно потому, что им это внезапно становилось интересно, а теперь 90 процентов сидящих перед объективом Вудмана занимаются бизнесом. Сегодня, в его 52 года, все, что ему остается, — это уже два месяца безуспешно звать на съемки симпатичную официантку из итальянского ресторана, куда он спускается после работы есть острую пиццу, от которой у него на лысине выступает пота больше, чем от трех оргазмов подряд. «Мне осталось вот совсем чуть-чуть», — показывает режиссер на пальцах свой прогресс.

Двадцать лет назад девушку можно было довести до оргазма, просто нежно ее потрогав, но сейчас все иначе: «Наркотики, воображение, вибраторы, доступность порнографии довели нас до того, что приходится покорпеть». Будущее пугает Вудмана — порнография, его царство, доживает последние дни. Еще пара лет, и всю индустрию захватят монополисты, словно скупающий все на своем пути Disney, энтузиасты-одиночки типа него вымрут, а у молодых поколений будет окончательно вывернут наизнанку мозг. Не будет больше фильмов «Пирамида» и «Тропический секрет», которые раньше приносили хорошую кассу; гонорары и прибыль упали в несколько раз и теперь, после смерти VHS и DVD, в ходу только короткий формат. Стриминговые сервисы, PornHub, Xvideos, RedTube, Xhamster, “ВКонтакте” и сотни других сайтов — если прямо сейчас прекратить заливать туда новые ролики, человечеству хватит архивов на тысячелетия бесконечного просмотра. На одном только PornHub за 2015 год люди просмотрели 4 392 486 580 часов порнографии — это в 2,5 раза дольше, чем Homo sapiens вообще живет на планете. Большая часть этих роликов — пиратский контент, перепосты, демоверсии, краденные трейлеры, и Вудмана это очень расстраивает, потому что все это лежит в открытом доступе.

Он любит приводить в пример студию Legal Porno, которая специализируется на ультражестком жанре — еще больше тройных и четверных проникновений, еще больше извращений, еще больше фаллоимитаторов размером с субмарину. «Раньше секс был нормальным. А теперь — чем больше мы засунем в девушку, тем лучше. Актрисам дают лидокаин и таблетки, платят большие деньги, они потом едут в больницу, плачут от боли, а зрители требуют еще», — объясняет Вудман. Конечно, со смехом поправляет он себя, в происходящем есть и его ответственность — зря что ли его прозвали Папой Римским Анала? «Когда я смотрю вокруг, я понимаю, что косвенно виноват в сломанных женских мозгах, и в сломанных мозгах их парней и тысяч других парней», — говорит он.

Второе прозвище Вудмана — Безумный Пьеро. Дни, когда его могли так называть, давно уже миновали и превратились в череду баек, походящих на плод воспаленного воображения. В 1998 году он провел шестимесячные переговоры с каким-то русским генералом, который обещал ему на три дня дать доступ к Байконуру, ракетам и суборбитальной невесомости, но не сложилось. Вудман гордится, что смог организовать съемки в европейском самолете, летящем по параболической траектории: на мгновение в кабине исчезает гравитация и актер смог кончить в невесомость.

В 1996 году его задержали за съемки порнографии в некрополе в египетском селении Саккара, у ступенчатой пирамиды Джосера, одного из древнейших на планете каменных зданий. Вудману нужно было вывезти из страны ящик с кирками, солдатской униформой и другим реквизитом, чтобы закончить кино в студии в Венгрии. Как пройти границу, учитывая, что форму и инструменты достали нелегально? Вудман купил здоровенную ящерицу, засунул ее в чемодан и вместе с командой приехал в аэропорт Каира. По ленте рентгена следом за пресмыкающимся отправился ящик реквизита, служащие аэропорта, увидев на экране живое существо, набросились на Вудмана с криками, а его люди спокойно забрали ящик и ушли на посадку. «Я был уверен, что долбанную ящерицу заберут. На кой она мне сдалась? Но мне сказали: ладно, если капитан самолета не будет против, можете взять ее с собой на борт», — посмеивается он. Ящерицу пришлось отдать одному из членов съемочной бригады, Давиду, она у него потом еще два года прожила.

Хорошая работа требует времени и иногда сумасшедших усилий, объясняет Вудман. Раньше, как настоящий тиран, он мог потратить на одну сцену в большом фильме два дня, теперь же вынужден радоваться редким моментам, когда актриса получает удовольствие и не пытается от стыда убедить себя в обратном.

— Тебе девочки нравятся? — спрашивает через переводчицу Вудман Юлию.

— В жизни бы я, на самом деле, не предпочла девочку. На съемках могу сделать вид, что она мне очень-очень нравится.

— То есть у тебя сексуальные отношения с девушками только из-за работы?

— Да.

— Никогда-никогда?

— Никогда.

— Какие мужчины тебе нравятся? — переводит Алина и добавляет от себя: — Сладкие? Брутальные? Романтичные? Сильные? Активные?

— Брутальные, спортивные такие, не знаю, накачанные.

— По лицу шлепали? По попе?

— По попе да, по лицу нет. Мне не нравится, но шлепали, было. Но в сексе не обращаешь внимания.

— Сперма нравится?

— Нет, — неловко смеется актриса.

— Нет? Никогда?

— Не-а. Не могу.

— Тебя когда-нибудь связывали?

— Да-а-а.

— Da! Da! — Вудман радуется ее реакции. — Нравится, когда над тобой доминируют?

— Не сильно если.

— Нравится ощущение, что ты не можешь двигаться?

— Да-а-а.

Пьер Вудман много лет сопротивлялся порнографии. Он родился в небогатой семье во французском горном регионе Овернь, рано стал работать, побывал и барменом, и продавцом, отслужил в армии и ждал 19-летия, чтобы пойти учиться на полицейского. Денег не было, поэтому 18-летний Пьер отправился в Париж и прямо на вокзале случайно познакомился с порноактером Петром Станисласом. По воспоминаниям Вудмана, Станислас пригласил его домой на вечеринку порноактеров, оценил натренированные велосипедной ездой ягодицы Вудмана, приставал к нему и чуть не получил по зубам. «Я забрал вещи и хотел уйти, но он сказал: “Стой-стой. Если ты сейчас останешься, твоя жизнь никогда не будет прежней”. К счастью, я остался», — рассказывает Пьер.

Все закончилось многолетней дружбой. Станислас был знаком с Брижит Ляэ, одной из первых французских актрис, прославившихся на волне легализации хардкор-порнографии, и представил Вудману главных людей в индустрии. Одна только мысль о съемках в порно была для Вудмана ночным кошмаром — сейчас ему стыдно, что он был так юн и эрекция появлялась только с пятого раза.

Пьер снялся в нескольких роликах, на гонорар купил профессиональную камеру, снял квартиру, пошел учиться в полицейскую академию и перестал думать о порно, но индустрия все равно подбиралась к нему со всех сторон. Он подрабатывал светским фотографом и папарацци, общался с друзьями из порно, понял, что на картинке можно заработать больше, чем охраняя закон, и после ухода из полиции стал репортером порножурнала Hot Video. Еще несколько лет он отказывался снимать кино, но в 1992 году заключил контракт с компанией Private, а в июне 1993 года во время совместной командировки на Сейшелах утонул его лучший друг, порнорежиссер Мишель Рико. Вудман смирился, взял российскую актрису под псевдонимом Наташа, свою будущую любовницу, и поехал на Бали снимать дебютный фильм «Золотой треугольник». Это была настоящая катастрофа — Вудману чуть не отрубили голову.

Пьер Вудман до сих пор не может объяснить, почему ему показалось, что снимать порнографию в мусульманской стране было хорошей идеей. «Для меня это всегда был рай на земле, я всегда хотел туда попасть. Я был настоящий идиот и думал: ну ладно, ведь Бали буддистское место, верно?» — вспоминает он. Первое, что режиссер и его команда из 29 человек увидели, когда они оказались в аэропорту Джакарты, был большой баннер, который сообщал, что некоторые преступления вроде употребления наркотиков и съемок порнографии здесь караются смертной казнью. Ха-ха, только и может теперь неловко сказать Пьер. К съемочной бригаде присоединился глава Hot Video Френк Вардон; он писал репортаж в номер и снял, как Вудмана арестовывает местная полиция, он и придумал после этой поездки прозвище Безумный Пьеро.

Полиция задержала всю команду, кроме здоровенного Альберто — он каким-то образом спрятался под столом, а потом первым же самолетом покинул Индонезию. Дальнейшие события Вудман описывает всеми вариациями слова «идиотия»: получасовая дорога до участка, связанным, на деревянной рикше; похожие на фильм «Полуночный экспресс» психологические издевательства; чуть не плачущий оператор, который просит Вудмана помолчать и не спорить с полицейскими, чтобы их не убили прямо на месте. Начальник отделения показал Вудману передовицу с фотографией отрубленной человеческой головы: «Мне сказали, что это немец и он тут занимался тем же, чем и я, и утром меня отправят в Джакарту на казнь».

Вудману было очень страшно, но именно в такие моменты мозг работает особенно бодро, и поэтому он спросил: «А что вы от этого получите? Может, нам имеет смысл сработаться?» Полицейский стучал железной дубинкой по решетке и долго делал вид, что не понимает, о чем речь, а Вудман все повторял: могу заплатить, придумаем, договоримся, начальник. Наконец полицейский проревел: «Я хочу десять тысяч долларов! Мне плевать, где ты их достанешь! У тебя два часа!»

Пьер Вудман вышел из клетки, подумал и выдвинул полицейскому встречное предложение: хорошо, я найду эти деньги, но за такую большую сумму ты должен будешь помочь мне закончить фильм, и вообще было бы хорошо четыре раза в год к вам сюда приезжать и снимать четыре фильма, заработаешь 40 тысяч долларов. Полицейский коротко сказал: «Ты спятил». Да, с готовностью подтвердил Пьер, спятил, но если фильм не доделать, меня убьет босс, а какая разница, где умирать, тут или там? Полицейский не сразу поверил тому, что слышит, и улыбнулся: приноси деньги, там видно будет.

В гостинице у Вудмана была припрятана коробка со стопкой наличных и паспортом, но он обнаружил совершенно пустой номер и распахнутые двери. Ни оборудования, ни документов, ни денег — ничего. Unbe-fucking-lievable. К режиссеру подошел сотрудник гостиницы — «настоящий буддист!» — и успокоил: он собрал все имущество киношников и закопал во внутреннем дворе.

Буддист выкопал яму, вытащил из пластикового пакета деньги Вудмана, отказался брать какое-либо вознаграждение, убрал коробку и засыпал яму обратно. Какая, в самом деле, странная история. Пьер Вудман вернулся в участок, отдал деньги довольному полицейскому и выдвинул первые требования: нужно провести съемку в полицейском участке, нужна униформа и портрет Хаджи Сухарто, президента страны. Пленки с трудом вывезли из страны, фильм вышел через год, вместо имени Вудмана на обложке значится псевдоним Жан-Поль Буше, на всякий случай. «Да, я был совершенный псих», — смеется Вудман.

Пьер Вудман возмущается, когда его узнают на улицах молодые люди или семейные пары с детьми и просят сделать с ним селфи на память. Дети не должны знать о его существовании, не должны знать его имя, не должны знать о его работе, а заканчивается все тем, что к нему на кастинг приходят молодые девушки и рассказывают, как начали смотреть порнографию в десять лет и тогда же испытали свой первый оргазм.

У Вудмана два собственных сайта, и посмотреть его ролики можно только за деньги. В идеальном мире, говорит он, только взрослые люди, те, у кого есть кредитка, могли бы знать о кастингах Вудмана, но мы не живем в идеальном мире. «Я снимаю порно, о’кей, я могу отшлепать девушку, дать ей по заднице или лицу, но то, что я делаю, — это дело взрослых людей, которые сознательно на это соглашаются. А я точно знаю, что с общей ситуацией никто ничего не пытается сделать».

Мир вообще не очень радостное место, говорит Вудман, он это помнит еще со времен работы в полиции. И поэтому он в ужасе, что ученые смогли обнаружить гравитационные волны: получается, Альберт Эйнштейн во многом был прав, а ведь он верил в Бога. А Пьер Вудман верит только в Пьера Вудмана, потому что Бога в таких краях быть не может.

Но есть и плюсы, смеется Вудман: если Эйнштейн прав, значит, в теории человек может обежать всю планету и засадить самому себе сзади, а это не может не радовать.

А насчет будущего он для себя уже все решил: сейчас основной заработок ему приносит торговля недвижимостью, к пенсии он готов. Он еще встретит поколение девушек 2000 года рождения и, может быть, девушек 2002 года, но не дальше — в шестьдесят лет бегать без штанов он не хочет. Совершит карьерное самоубийство одновременно со всей индустрией, и пусть катятся куда подальше.

Юлия раздевается, снимает фиолетовые трусы, которые она сегодня надела ради приличия, хотя обычно не носит белье, и встает на колени на кровати, Вудман фотографирует и хвалит ее фигуру и грудь.

— О чем ты думаешь?

— А о чем мне думать надо? Я голая на кровати, вы меня снимаете. Если бы вы все были голые, тогда бы я себя комфортно чувствовала.

Кастинг закончен, Юля надевает халат, в комнату заходит трое актеров-мужчин. Они тихо здороваются с Юлей, по очереди показывают ей свои медицинские справки, она показывает им свою. Мужчины друг за другом идут в душ, в номере повисает запах одеколона и смазки. Актеры одеваются и стройным шагом выходят из номера в коридор. Алина негромко готовит Юлю к съемкам: «Бояться не надо, Вудман совсем не так страшен, я точно это знаю, потому что много с ним снималась». Когда-то давно, в самом начале своей карьеры, пять лет назад, Алина и сама точно так же сидела на кастинге и отвечала на вопросы Вудмана. Юля в это не особенно верит.

Номер пустеет. Она остается один на один с Вудманом. Большую часть съемки она будет думать о том, что хорошо бы это все скорее закончилось — до конца командировки осталось еще две недели, и очень хочется обратно домой в Кузьминки, к бойфренду, персональному тренеру. Завтра ей предстоит играть медсестру: она навещает пациента, ставит капельницу подушке, потом видит эрекцию, и начинается секс. Потом приходит главврач, и начинается групповуха.

Завтра, после очередной съемки, портье гостиницы пришлет Пьеру Вудману эсэмэс и сообщит, что тот сломал кровать в номере и нужно будет при следующем визите заплатить 80 евро за ремонт.

Алина Henessy выходит из номера 542, закутывается в свою крошечную шубку; сегодня ей нужно будет разобраться с делами агентства, в котором она раньше работала как актриса, а теперь занимается менеджментом. В Будапешт должна прилететь новенькая актриса из Санкт-Петербурга, но скаут, специалист по поиску молодых талантов, пропал, не отвечает на телефонные звонки и не может отдать актрисе документы.

В узком коридоре Алина сталкивается с актерами. Они молча смотрят в пол, терпеливо переминаются с ноги на ногу, шаркают о ковролин, иногда разворачиваются и смотрят из окна на Дунай, неоготический дворец венгерского парламента и мартовскую слякоть. Они ждут, когда Пьер Вудман позовет их внутрь — стать участниками дивного спектакля последних дней порнографии.

--------------------

Статья 6.11. КОАП Занятие проституцией

Занятие проституцией -
влечет наложение административного штрафа в размере от одной тысячи пятисот до двух тысяч рублей.

Если спросить 51-летнего венгра Иштвана, что ему больше всего запомнилось за те пять лет, что он работает водителем в порноагентстве, он без раздумий ответит: тот случай, когда легендарному актеру Рокко Сиффреди сломали член.

Каждый день Иштван возит актрис по всему Будапешту, столице порнографии. Встречает новеньких в аэропорту, отвозит их в ModelHouse — порнообщежитие в центре города, забирает на съемки, возит в клинику, где весь порно-Будапешт сдает анализы на венерологию. В крупных отелях Пьер Вудман регулярно проводит кастинги, здесь находятся представительства главных американских порнокомпаний. Рокко Сиффреди держит ранчо-студию в горах. Brill Babes занимает пятиэтажный особняк с локациями на все случаи жизни — фальшивые школа, офис, больница, суд, тюрьма, весь цикл человеческого пребывания на планете. На своем сером «рено» Иштван накручивает бесконечные круги этой карусели — сто пятьдесят актрис, всегда новые лица, нужно держать в голове все эти Sofia Like, Kira Queen, Marina Visconti. Нужно помнить, кто из них Ада, Маша и Вика, отличать Lola Taylor (Люба) от Cherry Bright (Ксения). Иштван знает о происходящем внутри индустрии и компании Julmodels все: девушки делятся с ним своими переживаниями, рассказывают, как непросто скучать по дому и готовиться к съемкам сцен с аналом. Когда-то он думал, что это будет временная работа, но теперь собирается написать книгу, когда выйдет на пенсию. Он повидал многое, вроде того случая с членом Рокко.

Наталья Aria Logan, коротко стриженная блондинка, сжимает в руках сумку, сосредоточенно и молча смотрит на дорогу с заднего сидения, пока Иштван везет ее в аэропорт. Наталья в индустрии всего два месяца: приехала в Будапешт из небольшого городка под Киевом. Была менеджером по продажам, маникюршей, бухгалтером, но ей всегда этого было мало. Она увидела объявление «Вконтакте» и решила попробовать стать порноактрисой. Первое время ей было некомфортно и стыдно, но теперь она холодно отрезает: это работа. Ей не хочется лететь в Леон — там будет всего одна съемка, потом нужно будет вернуться на два дня, а затем съемки в Праге, где ей тоже не нравится. До возвращения домой еще девять дней.

Утром звонил папа, рассказывал про теплую погоду, и Наташа внезапно прерывает молчание и говорит Иштвану, что чуть не расплакалась во время этого разговора: «Вот бы сделать так, чтобы в один день было по три съемки». На подъезде к аэропорту имени Ференца Листа она наконец разговорилась и со смехом рассказывала водителю, как недавно свалилась с лестницы во время съемок и над ней улюлюкала вся площадка. Иштван паркуется, берет чемодан и бежит проводить Наташу; здесь можно стоять только пять минут, поэтому он спешит.

Российские актрисы тянутся в Будапешт, эту Касабланку порнографии, потому что Россия окончательно превратилась в порнопридаток крупных западных стран и только поставляет миру главный свой энергоресурс — женщин. Отечественная индустрия корчится в предсмертной агонии, студии закрыты и преследуются полицией, гонорары копеечные, съемок мало и они полулегальны. Сбегая от этого, русская актриса обязательно попадет в Julmodels, крупное агентство, которое сотрудничает и с Пьером Вудманом, и с Сиффреди, и со всеми представительствами западных компаний. В России у Julmodels есть свои скауты, которые ищут новые таланты, но в последнее время от них мало толку, потому что желающих сниматься становится все больше. А значит, Иштвану только и остается, что ездить в аэропорт встречать новобранцев.

Перед поездкой девушки получают пошаговую инструкцию, будто они едут в ИГИЛ*: вы садитесь в самолет, у него есть крылья, самолет летит в светлое будущее, пройдите паспортный контроль, возьмите вашу сумку с ленты у надписи baggage claim, выйдите на улицу, вас встретят. Иштван становится первым, кого эти часто запуганные и запутанные девушки встречают, входя в мир порно — одни, в чужом городе, не понимающие, что происходит. Они думают, что он просто водила, а не часть жернова; он же пытается их успокоить и внушить доверие. А потом неизбежно удивляется, когда узнает, что девушки совсем не такие кроткие, какими кажутся на первый взгляд. Иштван трогается с парковки, надевает солнечные очки и едет обратно в город.

Иштван родился на Украине, в Ужгороде, говорит по-русски и венгерски, думает на смеси двух языков. Когда-то у него был собственный бизнес и он возил продукты на Украину, пока не прогорел. В поисках работы он наткнулся на объявление, из которого было совершенно непонятно, где ему предстояло трудиться.

Иштван всего на год младше Пьера Вудмана и говорит, что ему нужно держать себя в форме, чтобы не выглядеть в глазах «девок» дедушкой. Он не завидует мужчинам, занятым в порно. Это одна из немногих сфер в мире, где сексизм работает в обратную сторону: мужчины здесь зарабатывают в два раза меньше коллег-женщин. «Почему?! — возмущается Иштван. — Я все понять этого не мог: как так? Как мне потом объяснили: да потому что все в порно смотрят на женщин». Но ведь это тяжелый труд: «Нужно держать эрекцию по шесть часов подряд, ты можешь девку физиологически не хотеть, а надо. От нее пахнет, а надо лизать. Она курит как паровоз и воняет. И кончать надо по команде. Это невероятно! Они снимаются, снимаются, а потом им говорят: кончаем через минуту, и актеры решают, кто из них в какой последовательности будет кончать, и потом они по команде все так и делают», — бормочет Иштван. Он паркуется в центре города; чугунные ворота, пахнущая хлебом из соседней булочной арка, каменный, почти питерский, карман и квартира на первом этаже. Общежитие порноактрис.

I. ModelHouse (МХ)

Здесь можно было бы снимать реалити-шоу мощнее «Дома-2». В ModelHouse постоянно сменяются постояльцы — они приезжают в командировки вахтовым методом на три недели, живут по шесть человек, занимают друг за другом комнаты, оставляют после себя незаметные следы и во всех уголках ведут неспешные производственные беседы. Как подготовиться к аналу? Как дела у коллег и кто еще снялся в Праге у Legal Porn в сцене с четырьмя пенисами в анусе или чем-то подобным? Ненакрашенные, неприметные, тихие, в мятой домашней одежде, залипающие в телефонах, редко выходящие в город, потому что неинтересно и не хочется лишний раз тратить деньги.

На книжной полке оставленные прошлыми жильцами диски с сериалами (Dexter, «Отчаянные домохозяйки», «Офис», «Герои», «Косяки», 24, «Иврит за 60 минут»), смесь книг и периодики на русском и английском (фолиант Виктора Геращенко «Россия и деньги. Монолог первого банкира», Cosmopolitan, «Девушка с татуировкой дракона», «50 оттенков серого» и «Пролетая над гнездом кукушки» Кена Кизи). Обезличенное пространство, палимпсест свидетельств, что эти люди когда-то здесь жили. Единственный человек, чьи следы здесь заметны, — это глава Julmodels Юлиана Гранди, которая старается не пересекаться с моделями и держит между собой и ними линию обороны из Алины Henessy и Лены Nataly Gold.

Неделя проживания в Modelhouse стоит 100 евро; новенькие актрисы за первую трехнедельную вахту регулярных съемок могут заработать до 16 тысяч. При входе в общежитие висит большая доска объявлений — правила поведения, закон джунглей, кодекс сообщества. Личные вещи на хранение не оставляем, иначе все найденное уйдет в общее пользование, на съемки либо на свалку. Если дома холодно — возле лестницы есть «фигня для регулирования t — нужно нажать на кнопку “наверх”». Чтобы закрыть дверь, поверните ручку наверх и прокрутите ключ. Экономьте электричество. Выносите мусор. Не забывайте стирать постельное белье, не запирайтесь в туалете. Wi-Fi называется Juliana.

Ранним утром в гостиной разговаривают Лена Nataly Gold и Аня Aurelly Rebel. Вы, должно быть, помните их по таким фильмам как «Анальное возмездие — 3», «Гладенькие тинейджеры из России — 4», «Идеальные рабыни Рокко — 3» и «Стучась в мой задний дворик». Интернет-база The Internet Adult Film Database (IAFD), своего рода порно-IMDB, отмечает про девушек следующее: в Лене 178 сантиметров роста, 60 килограммов веса, ей 24 года и она Стрелец по гороскопу; у Ани проколот пупок, ей 27 лет и она Весы. Они обсуждают цеховые новости и фотографии членов, которыми их засыпают фанаты.

— …И какой-нибудь извращенец говорит: «Давай пообщаемся», и голым членом хехехехехехей! — утопая в диване, басит Аня. — Какой нормальный человек будет так делать? Смотрит на член свой, бац, и я будто сижу тут и жду, когда ж ты, блин, мне его отправишь.

У Ани суровый и саркастичный нрав. Она с готовностью участвует в гонке новых медиа и каждый день выкладывает свои бытовые селфи — вот она в кровати, вот она в нижнем белье, вот она смотрит на тебя с вожделением, — но пытается лишний раз не пересекаться со своим зрителем, потому что непонятно, чего от него можно ждать.

Тихая Лена, уроженка крохотного сибирского города, — ветеран порно, работает с 2011 года. Ей всегда была интересна порнография. Она давно перебралась в Будапешт, уже не живет в ModelHouse и, будучи менеджером-экономистом по образованию, помимо съемок помогает с рутинными делами в агентстве. Она любит сниматься, получает от этого удовольствие и всем новичкам советует делать так же, потому что так проще отрабатывать на камеру. Стеснение быстро уходит, и выясняется, что даже зрелище двойного проникновения не заставит людей на площадке в этот момент думать о тебе — они заняты работой, им не до тебя и они уже насмотрелись. Да и потом, размышляет она, всегда остаются вещи, которые можно сделать только в порнографии: Лена как-то попробовала устроить двойное проникновение с обычными мужчинами, но они, хоть и насмотрелись роликов, не смогли ничего сделать, потому что нужна сноровка. Что уж говорить о групповухе — найти себе сразу же десять мужчин для gangbang не так просто. Их нужно собрать, организовать, проверить здоровье, а тут все готовое.

Одну из актрис, кого еще помнит ModelHouse, зовут Лола Тейлор. Среди коллег она заработала репутацию безумной рок-звезды, которую принято на всякий случай побаиваться.

II. Кузьминки

На мгновение, когда взревел дверной звонок, Лола Тейлор забыла, что она ждала сантехника. Она любит говорить, что память у нее хуже, чем у рыбки Дори из мультика «В поисках Немо» — ничего дольше трех секунд не помнит. Под дверь с лаем бросился белоснежный шпиц Лола, с перемазанной розовой губной помадой мордой, а следом за ним актриса Лола, босыми ногами с ядрено-синим педикюром переступая через тарелки с гречкой, упаковки соусов и горчицы.

Зашел старый сантехник, одетый в джинсовые лохмотья, и полубезумным взглядом просканировал квартиру. По узкому коридору мимо двух пар монструозных блестящих туфель на высокой платформе он прошел на кухню. Красные обои, переносная конфорка лежит на мини-холодильнике, микроволновка на полу. Лола старается ее лишний раз не двигать и не трогать розетки, потому что боится, что электричество захочет ее ударить. Стол завален продуктами, клубникой и печеньками, вместо кухонного гарнитура кусок бетонной стены, похожей на десну с вырванным зубом.

У Тейлор течь, и она надеется, что сантехник ей поможет. Сантехник, недовольно бормоча себе под нос, уходит в ванную, смотрит. Лола и Лола семенят за ним.

— Ну, тут нужна тряпка, газетка там, — сантехник отрывает взгляд от ванной и наконец делает экспертное заключение.

— Нет, а можно как-то сделать, чтобы я не заливала соседей? — возмущается порноактриса. — По стенам течет, по стенам, по потолку!

— А что тут? Тут больше ничего не сделаешь.

— У меня герметик есть.

Сантехник хрипит что-то нечленораздельное, включает душ, льет воду на стену между ванной и кухней и ждет, когда что-нибудь произойдет. Лола уходит и недовольно взирает в бетонную дырку от зуба — тоже ждет, когда что-нибудь произойдет.

— Девушка! — кричит из ванной сантехник. Лола возвращается. — Вот, намажьте герметиком, и все. Когда душ принимаете…

— … я душ никогда не принимаю, только ванну, — протестует актриса, руки в боки, ванная узкая, и они вдвоем еле умещаются.

— Ну все равно, попадает. Я сейчас направил — там ручеек течет. По поверхности пройдитесь. Направляйте душ, как показываю, — он лениво побрызгал на стык ванной и стен и выключил воду.

Так же стремительно, как появился, мужчина испаряется. Лола закрывает дверь и недоуменно выдыхает: это не первый сантехник, который пришел и не смог сделать ничего полезного. Она ложится обратно на покрытый косточками, мусором и огрызками картона ковер-зебру в гостиной, юбка в цветочек задирается до трусов. Шпиц Лола пристраивается к ноге Лолы и начинает фрикции. Лола давно уже не обращает на это внимания, хоть и не может понять, почему стерилизованная сучка ведет себя как кобель.

В комнате стоит сушка с бельем Лолы, разноцветные пуфы-кресла, кожаный белый диван с набором ароматических свечей. В углу высится стопка самодельных DVD с порнографией Лолы. На тумбочке под плазменной панелью стоит картина кисти Лолы — черный холст, цветастая мешанина в духе Джексона Поллока, называется «Бесцветное дно», краски светятся в темноте. Глухие синие обои, вздутые в некоторых местах — Лола с гордостью рассказывает, что сама делала ремонт и все недостатки ей нравятся.

Лола недавно купила эту двухкомнатную квартиру в Кузьминках и радуется, что она обошлась ей дешево из-за «мутной» юридической истории жилплощади. Теперь она хочет заработать на вторую квартиру, чтобы сдавать ее в аренду и приблизиться к независимости, о которой она так мечтает. Для Лолы это пестрое, похожее на караоке-клуб — настоящий дом. Сюда она любит возвращаться после регулярных заграничных командировок. Казалось бы, говорит она, Москва, все куда-то бегут, а она сидит посреди этого потока, выпивает по баночке энергетика каждый день, расслабляется, не выходит на улицу, не встречается с друзьями, которых у нее почти нет, и думает, как бы ей похудеть. Ей постоянно сыплются звонки — от людей, с которыми она делает свой YouTube-канал, от фотографов, родни из Екатеринбурга. Старшая сестра и маленькая племянница Таня звонят Лоле, она хватает планшет и уходит разговаривать в ванную.

— Смотри, что я сделала! — Лола снова заходит в гостиную и включает голубую подсветку под потолком.

— А! Подсветка-а-а-а-а-а! — кричит женским голосом планшет.

— Ее надо доделать, мне не хватило лампочек, — довольно блестит отбеленной улыбкой Тейлор. Еще ей нужно доделать барную стойку, дождаться доставки кухонного гарнитура, и ремонт будет закончен.

— Тетя Люба, а ты где? — спрашивает племянница.

— Дома, где еще!

— А я море там вижу!

— Какое море, Таня. Это обои.

Люба родилась на Урале. В детстве она никогда не думала о том, кем она хочет стать. Работала в екатеринбургской библиотеке, а потом по приглашению друга пошла в порнографию. Она любит вести себя как недалекая скромная дуреха, пока дело не доходит до работы — она предпочитает сниматься в хардкорных сценах, больших групповухах и БДСМ. Как-то раз замучила Пьера Вудмана и требовала еще-еще, а он с трудом успевал отдышаться.

Сейчас Тейлор пытается отойти от порно, снимается реже, ездит танцевать стриптиз на европейские секс-фестивали, участвует как приглашенная звезда в свинг-вечеринках и зарабатывает эскортом. Мир порнографии все больше ее утомляет, единственное, что она еще хочет сделать, — это поработать в США. Но ей не дают визу. Она даже думала соблазнить консула и подарить ему месяц секса (что очень дорого).

Лола описывает себя как человека практичного, расчетливого, который, в отличие от коллег, не тратит все деньги на сумки и помаду и не собирается искать себе «папика». В родной город она старается больше не ездить, рвет с ним все связи, осталось только сестру и племянницу перевезти в Москву.

За три года работы в порно Лола вплотную подошла к точке, после которой она вполне могла стать российской Сашей Грей — человеком столь буйной энергии, что ее хватает не только на съемки. Она открыла в себе талант художника, нарисовала больше 80 полотен вроде «Бесцветного дна», смогла некоторые продать, но все равно расстраивается, что ее труды пока толком не оценили. Впрочем, она говорит, что все настоящие художники должны быть непризнанными — вроде ее единственного кумира, Ван Гога, у которого она любит картину «Подсолнухи».

Больше всего Лола хочет перебраться в «обычное» кино, что с ее репутацией, заверяет она, будет непросто. Недавно она снялась в фильме Юрия Спиридонова «Егор Шилов». Сначала ей предложили роль жены брата главного героя, вернувшегося с войны солдата, которую крадут бандиты. Она отказалась. Потом передумала, но роль досталась известной стриптизерше Кате Самбука. Лоле предложили роль шлюхи и торговки наркотиками, «как обычно». Лола говорит, что по фильму она продает дозу какому-то хмырю, потом занимается с ним сексом. «Я по привычке спросила: трусы-то снимать? — смеется она. — Шутка». Правда, фильмом Лола осталась разочарована, потому что героиню, несмотря на ее уговоры, не убили и не расчленили.

В прошлом году Лола попала в новости — она познакомилась с двумя мужчинами и поехала к ним в гости. Знакомство обернулось пленом: девушку приковали к батарее и два дня подряд насиловали. Она смогла сбежать, выпрыгнув голой из окна третьего этажа и сломав себе обе ноги. «Неприятно было слушать все эти слухи в индустрии, что я туда пошла по эскорту, все придумала для пиара и что я позорю порно. Кого и что я позорю? Я вообще никого не трогаю, и меня тоже трогать не надо. Главное, конец хороший: одного на семь, другого на восемь лет посадили», — рассказывает она.

К коллегам по цеху у нее вообще накопилось много вопросов. Например, упорство, с которым актрисы выступают против эскорта. «Почему они не хотят им заниматься? Лучше пойти туда, чем в порно. Во-первых, ты никак не испортишь свою репутацию. А если девушки идут в порно ради удовольствия — они его и в эскорте смогут получить. Суть-то одна, но где-то денег больше». Лола не любит Будапешт и его депрессивность, не любит венгров, ей не очень нравится водитель Иштван, ей не нравится бесконечное ожидание на съемочной площадке и не нравится останавливаться в ModelHouse, потому что она привыкла быть одна и ей не интересно обсуждать после съемок, у кого какой член, а у кого молочница.

У Лолы очень простое представление о своем идеальном будущем: она сидит с Лолой и кошкой, которую она когда-нибудь заведет, и они втроем смотрят телевизор. Дома.

III. История не про член

Юля Сильвия Бертон, одетая в свой фирменный салатовый спортивный костюм, волочит по лестнице тяжелую сумку со второго этажа ModelHouse. В сумке нижнее белье, туфли на платформе и одежда, хотя бы отдаленно похожая на униформу медсестры и аптечка с лидокаиновым спреем. Иштван заходит в ModelHouse, чтобы забрать Юлию на съемку, и на автомате шутит: есть ли у нее лицензия, чтобы изображать врача? Юлия не смеется.

Они садятся в машину и едут в студию. По дороге не разговаривают. Иштван тормозит у особняка Brill Babes, вытаскивает чемодан, прощается и оставляет Юлию у дверей. Она не до конца понимает, что делать дальше. Код, который ей вручила Алина Henessy, не работает, но на площадку возвращается режиссер и впускает ее внутрь. Юлия ступает в пустой и пронизанный сквозняком дом, массивная дверь закрывается за спиной. Вчера первый кастинг у Пьера Вудмана, сегодня сцена двойного проникновения.

Иштван поехал дальше по делам — сегодня ему еще надо встретить новенькую из Петербурга, которая приехала позже запланированного, потому что скаут-тусовщик с ее паспортом пропал. Все пойдет как обычно: встреча, чемодан, приободряющие фразы, ModelHouse, врач, анализы, съемки.

Впервые на съемках Иштван побывал через четыре месяца после начала своей жизни порноводителя. Он говорит, что до этого не то чтобы сильно интересовался порно, смотрел без особого фанатизма, но когда увидел процесс вблизи, то навсегда остался разочарован. Все обман, глухо говорит он. Все. Обман, когда забираешь ее в аэропорту. Обман, когда везешь ее по городу. Обман, когда она изображает оргазм на камеру. Иштван поясняет: он смотрит на девушек, и на некоторых из них он никогда бы даже не обратил внимания, такие они неприметные. С некоторыми не сел бы за один стол. А потом включается камера, наносится макияж, и вот глупая и некрасивая девушка превращается из ничего в звезду, и Иштван каждый раз как впервые удивляется: ничего себе, кого я вез, никогда бы не подумал.

Да, он определенно напишет обо всем этом книгу, когда настанет время. О том, что все обман. Ну, разве что кроме того случая, когда Рокко Сиффреди сломали член.

--------------------