Клуб Любителей Секса (КЛС): Десять лет без Кольца.........много (+)

Три стакана наливаю Эльфам из графина
Гномам семь – пускай ужрутся, Серые Дубины!
Своим людям девять ставлю – чтоб создать веселье
А себе – канистру всю, на пьянку и похмелье

1 ---------------------------------------------------------------

Грязно выругавшись и испустив из груди похмельный выдох, король Арагорн свесил ноги с кровати. Рядом, повернувшись носом к батарее парового отопления, сопела с присвистом царственная Арвен, выводя носом подобие мелодии в тональности си-бемоль-минор.
“Доминанта, блядь, куда глаза”, отметил про себя король.
Вчера супруга опять норовила то спихнуть его с супружеского ложе, то, в крайнем случае, перетянуть одеяло на себя. “Алкоголик, срань господня”, ворчала Арвен, отбиваясь от порядком поддатого муженька, тянувшего к ней руки со словами: “Ну, Арвеша, ну че ты, блин, ломаешься, ну ни хера ж не было, ну ты че, этой корове веришь?”
Арвен действительно не верила мужу. То, что от него уже неделю подряд разило перегаром, сравнимым лишь со смрадом болот Горгорота, это еще пол-беды. Такое всегда бывало, когда раз в полгода в гости заваливались хоббиты. Да, смертные есть смертные, - думала бывшая эльфийская царевна, наблюдая, как весь двор упивается “Сарумановской особой” - добротным перваком, который хоббиты поставляли ко двору с попутной загрузкой.
...Саруман, надо сказать, каким-то боком опять появился в Хоббитэне. Эльфийский бульварный листок Elfish Enquirer, ссылаясь на одному ему ведомые источники, писал, что у бывшего мага, во-первых, еще две жизни в бонусе, так что он просто загодя поставил программу на сохранение, прежде чем Гандальф устроил ему эскейп, а, во-вторых, он якобы сумел “подмазать” из скрытых фондов чуть ли не самих Валаров (верховных монстров-небожителей), так что те помогли ему пройти курс реабилитации, потом открыть собственное дело и даже пообещали, что хоббиты по их просьбе станут проводить по отношению к нему политику протекционизма как к отечественному производителю - при условии, однако, если тот завяжет с магией. Саруман согласился. Бизнес пошел в гору, и он вскоре сделался монопольным поставщиком крепких напитков ко двору не только правителя хоббитов, но даже Валаров. Конкуренты, конечно, взвыли, но качество продукции говорило само за себя. В порыве творческого поиска Саруман постоян!
но разрабатывал новые сорта. “Бомбадиловка”, “Шелобская с перцем” и прочие подобные шедевры шли нарасхват в прошлом году, а этим летом хитом сезона стала настойка “Золотое Кольцо”. Саруман обеспечивал безработных хоббитов рабочими местами, занимался благотворительностью, аккуратно платил налоги и акцизный сбор, чем немало пополнял бюджет страны, приютившей его.
...Хуже, по мнению Арвен, было другое. Иовин, некогда клеившая Арагорна, снова начала проявлять активность. “Решительно охуевшая баба, - вздыхала Арвен, просматривая однажды кадры, отснятые скрытой камерой Palantir-Kodak LTD. - При живом-то муже...”. Наместник Фарамир, спору нет, на поле брани был сущим монстром, а вот собственной половине не смог узду свить.
Сцены, отснятые на приеме, устроенном в честь приезда нового правителя Гномлэнда, старого дружка Гимли, а ныне Гимли Первого, вообще переходили всякие границы. То эта сучка, пользуясь тем, что ее кресло стояло напротив трона Арагорна, скрещивала ноги, как в “Основном инстинкте”, так что можно было видеть, что нижнего белья она не носит. То на глазах у всех, облизывая очищенный банан, похотливо глядела на короля и мурлыкала “А-а-арик!” - негромко, но так, чтобы было слышно. То, танцуя с Арагорном, хватала его за интимные места и шептала: “Правда, у меня грудь получше, чем у твоей кикиморы?” А ее Арик тоже хорош - уши развесил, хвост трубой. Котяра мартовский. Хоть бы для виду одернул эту лахудру.
В этот раз, когда хоббиты находились в королевстве с официальным визитом по случаю десятой годовщины победы над Черным Властелином, нервы Арвен не выдержали. Посреди бала она схватила Иовин за косы, но та баба не промах, заломила королеве руку, поставив блок слуги с трудом сдерживали двух истеричек. “Кикимора эльфийская! Сука! Блядь! Тварь! Проститутка!”, неслась по всему дворцу смачная женская ругань. Пришлось вмешаться магу Гандальфу и разнять дерущихся.
Гандальф, как обычно, вмешивался тогда, когда его не просили. Придворные начали ныть, как по обыкновению ноют зрители в провинциальном кинотеатре, когда вырубают свет на самом интересном месте. Заносилось на подобие чемпионата по рестлингу среди женщин средней весовой категории. Лупцующиеся, по меткому выражению одного комментатора, тетки - такого зрелища королевство не видывало. Шустрый эльф Леголас, который неплохо пристроился при дворе Арагорна и теперь занимался шоу-бизнесом, взял происшествие на заметку, и решил уже в следующем году устроить подобную развлекуху для “новых эльфийских”, а на вырученные средства организовать коммерческую трансляцию боев по всей Средней Земле через кабельное и Интернет. Позже Леголас подкинул эту идею Арагорну. Тот, конечно, сразу просек, что именно “вдохновило” эльфа на такие проекты. Но, подумав, все же согласился. Затея Леголаса, хоть и задумана была под эльфов, сулила баснословные прибыли его королевству. А, значит, и новые налого!
вые поступления в казну, так как войску платить уже было нечем. Задолженность достигала полугода, поэтому северные головорезы, приведшие в свое время Арагорна к власти, грозились учинить бунт и наняться к Морготу. В общем, бывшего Северного Рэйнджера долго убалтывать не пришлось. Конечно, Валары для порядку снарядят выездную комиссию по вопросам культуры и духовности, но, в крайнем случае, можно было кое-кому предложить войти в долю. Растолковать, что это все в их же интересах, а то ежели нечем войску платить, некому будет наших общих врагов, гадов-орков, мордасить...
Пока Арвен продолжала сопеть в привычной уже тональности, Арагорн откупорил бутылку “Кошель-горы”. Не то чтоб он очень уж любил эту преснятину, поставляемую из Хоббитэна полуросликом Фродо, но со хмеля и тормозная жидкость сгодилась бы. Впереди было еще заседание политсовета, и надо было привести себя в норму. “Чем-то “Бильбовское” напоминает. - отметил про себя Арагорн. - Его, кажется, у них уже сняли с производства”. Прикончив бутылку, Арагорн одел наушники, подсоединенные к телевизору, и нажатием кнопки на “лентяйке” включил пятый канал. Там как раз шли его любимые “Телепузики”.
Какое-то время он с умилением сердца следил за веселой беготней четырех разноцветных уродцев, но потом вздохнул и крепко задумался. Недельной давности инцидент грозил перерасти в международный скандал. Известия, поди, уже успели дойти до бабки Галадриэли. И Фарамир будет косо смотреть, это уж точно. Надо было умаслить Арвен, ибо ссора с эльфами была на руку Морготу, который, по данным разведки, опять вступил в блок с Шелоб и что-то замышлял. С войском, которое уже полгода тосковало по жалованию, вести диалог с Галадриэлью на равных он не мог. По этой же причине нельзя было просто так послать на три руны Гандальфа, возглавлявшего оппозицию. Старику с его маразмами давно было пора на заслуженный отдых, но у эльфов, да и у Валаров, он был в фаворе, а ссориться с ними сейчас Арагорну не было никакого резона. Хотя он и подозревал, что именно они-то и заслали Гандальфа в его владения.

2 ---------------------------------------------------------------

И угораздило же Арагорна месяц назад щипнуть Иовин за попу по старой памяти! Та, конечно, начала кочевряжиться, корчить из себя обиженную. Начала вспоминать прошлое - дескать, почему он не захотел с ней переспать перед Великой Битвой. А если у него на нее не стоял, он что, виноват? В голове мысли о завтрашнем месилове, а тут еще удовлетворяй разных... Других забот нет...
Уже потом, на королевских советах, Иовин постоянно преследовала беднягу Арагорна, так что он был вынужден ставить охрану, чтоб ее не впускали ни на советы в зал, ни к нему в кабинет. Потом грозилась прыгнуть со скалы, потом отравиться флаконом тозепама, который специально носила с собой для розыгрыша подобных сцен. Потом вообще начала трепать на светских раутах, что Арагорн якобы сам ухлестывал за ней почем зря. Чем это все кончилось - о том предания умалчивают, только к тому времени, с которого начинается наше повествование, Иовин называла Арагорна не иначе как “жлобом с Севера”, намекая на его бродячее северное прошлое.
...Король особенно не смутился, переключился на текущие государственные дела. Он и сам не мог толком вспомнить, зачем ему было щипать Иовин. Просто Арвен за неделю до этого устроила очередную семейную сцену...
Щипок, однако, не прошел даром. Начались телефонные звонки, якобы случайные встречи в кулуарах дворца. Каким-то образом Иовин узнала его адрес в Сети и начала присылать ему свои снимки непристойного содержания. Причем программа AntiSpam в упор отказывалась их блокировать!
Арагорн изнывал от досады. Хотел было честно и откровенно поговорить с Фарамиром, но передумал. Мало ли что взбредет в голову этому вояке во время очередного “прихода”. Иовин как-то по пьянке пожаловалась, что случайно обнаружила под электроплиткой в каминном зале целый склад сушеной эльдамарской “травки”. “И на кого я угрохала десять лет жизни!”, развозила она влагу на плече Арагорна. Тот, конечно, знал от приятелей, что Иовин - мастерица сочинять разные истории и разыгрывать придуманные нею же сцены с обмороками. И совершенно не мог вспомнить, чтобы Фарамир употреблял когда-либо какую-нибудь гадость - он даже на продукцию Сарумана не обращал ни малейшего внимания. Впрочем, мало ли что...
У Иовин было, впрочем, два преимущества: грудь 6-го калибра (она словно угадывала предрасположенность Арагорна к обладательницам пышных форм) и полные, многообещающие губы. Черт возьми, она знала, на чем сыграть! То, что он с ней до сих пор не переспал, Арагорн объяснял сам себе чистой случайностью. А еще тем, что Галадриэль недавно усовершенствовала свое Зеркало, выведя его во Всемирную Паутину и снабдив цифровыми камерами. Так что даже в постели с женой Арагорн не чувствовал себя комфортно.
О технических изысках бабки Галадриэли мало кто знал, а если и слышал, то не верил. Между тем эта шизнувшаяся шпиономанка настолько сильно продвинулась в разработке систем слежения, что ее Зеркало держало в поле зрения не только Средиземье, но и Валинор-сити (резиденцию верховных монстров), и даже, по слухам, отдельные провинции царства Моргота.
Обо всем этом Арагорн услышал от Гимли пару дней назад, когда тот за пол-банкой жаловался ему на жизнь. Гимли, по его словам, с некоторых пор “жопой начал чувствовать слежку”. Двор правителей Гномлэнда всегда в избытке культивировал пьянство и блядство, и Гимли в этом плане был достойным продолжателем традиций предков. Но в последнее время смутные предчувствия не давали покоя повелителю гномов. Как-то, перебрав с хоббитами “Золотого Кольца”, он почувствовал, что его мутит. Склонившись над унитазом, Гимли обнаружил на его дне маленькую мигающую зеленую точку. При ближайшем рассмотрении точка оказалась не чем иным, как миниатюрной видеокамерой.
Зловещие слухи, доходившие до Гимли и ранее, подтвердились - даже в уборной он не мог быть один.
“Старая блядь, шпионка херова!”, с горечью и тоской выдохнул бедный гном. Рука сама собой потянулась к боевому топору, раскроившему не один оркский череп. В мгновение ока новая кветлориэнская сантехника была изрублена в мелкую крошку, подобную той, из которой смертные изготовляли надгробия умершим родичам в кооперативах “Адонис”. Размельчив санузел и ванную, Гимли в припадке ярости, смешанной с паникой, принялся за спальню и гостиную. Слуги еле уняли своего разбушевавшегося повелителя. В тот же день по его приказу было проведено всеобщее обследование Гномлэнда, и на свет божий было извлечено еще несколько сотен “жучков”.
Гимли, конечно, направил Галадриэли официальную ноту протеста, составленную сплошь из нецензурной брани на мерзком оркском наречии. “Если бы не мой боевой товарищ Леголас, - говорилось, в ней, в частности, - я бы всем эльфам, живущим в Гномлэнде, яйца поотрывал!”. Это еще было самое дипломатичное выражение упомянутого документа.
Мания преследования, однако, прочно поселилась в душу бедняги Гимли. Некогда веселый дворец правителя Гномлэнда с того времени словно вымер, а его обитатели наполнились предчувствием Конца Времен, что на наречии гномов звучало как “Zhelezny Pizdets”.
Такую вот печальную историю поведал за пол-банкой Гимли Арагорну. “Галадриэль, прах тебя побери! Папаша Мюллер, мать твою!”, бессильно ругался Арагорн. “Нигде от тебя спасения нету!” Он не мог позволить себе даже такой роскоши, как устроить, подобно Гимли, погром в собственном дворце и очистить его от “жучков”. Ибо, в отличие от Гимли, был связан с бабкой Галадриэлью родственными узами. С гномов эльфам спросу мало, а Арагорна положение обязывало вести себя соответственно и блюсти королевскую честь. В который раз политико-дипломатические соображения не давали выхода естественным проявлениям души.
А в Гномлэнде с тех пор пошел гулять афоризм: “Не лезь в дела мудрых - увидишь лишь собственное отражение в унитазе”.

3 ---------------------------------------------------------------

Арагорн не заметил, как Арвен наконец-то проснулась. Мелодия, издаваемая ее сопением, прервалась как раз на фальшивой доминанте. Арагорн тем временем одевался в свое, королевское. Стояла жара. Слуги лениво шевелили ногами, как сонные тараканы, и королю приходилось их подгонять руганью и пинками.
На сегодня было назначено заседание политсовета по вопросу установления дипломатических отношений с Мордором. Предстоял долгий и нудный разговор с “ястребами” из оппозиции. Необходимо было убедить их в целесообразности послевоенного мирного сосуществования систем с различным общественным строем.
Пикантность момента состояла в том, что Фарамир в последнее время сошелся на почве интеллектуальных бесед с некоторыми представителями “ястребов”, возглавляемых дряхлеющим, но все же авторитетным Гандальфом. “Зря, что ли, я с моста в кручу сигал, чтобы вы тут с Врагом якшались?”, брызгал слюной дед на каждом заседании политсовета. Несомненно, он появился в королевстве после долгого отсутствия, чтобы следить за Арагорном. “Только вот кто его заслал на мою голову? - думал Арагорн. - Эльфы? Валары? Давно бы его на заслуженный отдых отправил. Пускай бы лучше волшебные эликсиры “Антипохмелин” варил. Так нет же. Все-таки вместе Врага били. Да и в народе он популярный. Нет, видать, придется повременить”.
Если Фарамир узнает о заигрываниях его жены Иовин с Арагорном, оппозиция точно взвоет. И тогда - прощайте, рынки сбыта в Мордоре! Королевство Арагорна было на грани кризиса перепроизводства, союзные по военно-политическому блоку державы были тоже до пупа затоварены собственной продукцией, покупать которую было некому. Все надежды деловых кругов королевства устремлялись на восток. Но непримиримая оппозиция уперлась рогом в родную землю: патриа о муэрте. Что в дословном переводе на общепонятное наречие означало: “Хуй дадим, сами съедим!”
Арагорн вздохнул, вызвал по мобилке такси. Хлопнула дверь.
“Даже не позавтракал, чучело”, проворчала Арвен, поднимаясь с постели. Она стащила с себя пеньюар и швырнула его на кучу грязного белья. Рука королевы потянулась к халату, но тут случайно ее взгляд упал на зеркало. “А что? Вполне и очень даже... И чего этому Арагорну еще надо?”
Накинув халат, королева уселась за компьютер. Надо было проверить накопившиеся за прошлый день сообщения в Yahoo Mail. Кликнула на браузер Netscape Communicator. Иконка вывела список профилей: “Arven”, “Aragorn”, “Guest”. А ну-ка, ну-ка, где это ее муженек в киберпространстве по ночам шляется?
Арагорн не поставил пароль на свой профиль, поэтому Арвен легко вошла в него. В закладках - ничего особенного: сайты представительств дружественных стран, реклама, книги, телеканалы, музыка... Но вот странная непомеченная закладка. Арвен кликнула и тут же отпрянула от монитора, на котором появилось изображение голой женщины с подписью вверху “Shelob”.
Неужели Арагорн замышляет измену?! Государственную измену?!
Нет. Не похоже. Конечно, она знала, что он, как правитель, проводит политику сосуществования различных систем, но вряд ли бы решился на прямой сговор с Врагом. Она довольно неплохо знала своего мужа, и, если что - сразу бы донесла бабке, на которую работала все десять лет своего супружества. (Согласно одностороннему тайному “Приложению к пакту о дружбе и сотрудничестве между эльфами и людьми”, именно на этих условиях ее и выдавали за Арагорна. Приложение до сих пор хранится в засекреченных архивах, поэтому не удивительно, что все эльфийские хроники хранят на эту тему гробовое молчание). Но, поскольку сама Галадриэль не посылала внучке по этому поводу никаких указаний или предостережений, значит, она была в курсе всех закладок в нетскейповом профиле Арагорна. Стало быть, и эта появилась с ведома “Центра”. Эта мысль успокоила Арвен. Впрочем, ненадолго.
На снимке Шелоб была изображена сидящей в безобразной позе на паутине, развешенной между двумя заплесневелыми стенами. Чем-то она напоминала модель и порноактрису Амбер Линн в годы расцвета ее карьеры. И только черные, смоляные волосы и длинные желтые вампирские зубы, с которых стекала кровь по всему телу, выдавали в ней грозную повелительницу тьмы. Поодаль кучковались толпы связаных орков, ожидающих съедения заживо после непременного ритуала совокупления.
Арвен оценивающе вперилась в Шелоб. Пришлось признать, что фигура у этой страшидлы все-таки “на уровне”. «Главное - никакого силикона. Натурпродукт, блин». Арвен распахнула свой махровый халат цвета бирюзы, посмотрела на собственные остроконечные формы, напоминавшие вымя нераздоенной козы, - и поняла, что надо срочно исправлять положение, пока Иовин не “исправила” его сама. То, что это еще не произошло, Арвен знала от Галадриэли, которая шпионила за внучкиным мужем через подведенные к монитору ее Зеркала цифровые камеры внутреннего слежения. И все же, решила Арвен, семью надо было спасать.
“Устроить романтический ужин при свечах? Написать ему стихи? Напялить чулки с подвязками? Это, конечно, как у Шелоб на том снимке, но идейка ничего, можно содрать. Так, а потом посыпать царское ложе лепестками белых роз... Это, правда, уже было. В какой-то песне. Ничего, можно корзину черных заказать. Странно, я никогда не обращала внимания на его пристрастия в сексе. Может, дело в этих бабушкиных камерах слежения, которые никогда нельзя отключать. Правда, с ними я чувствую себя безопаснее... А, может, для остроты ощущений ему вместе с лепестками насыпать настоящих розовых шипов? Только вот роз с шипами здесь давно уже нет, настолько все стерильно. Ничего, если что, канцелярские кнопки сгодятся. Впрочем, это банальная идея, которую уже даже йоги не используют”.
Арвен тяжело вздохнула. Собственных идей в голову не приходило, а Арагорн терпеть не мог заимствований.
Села за стихи.

“Любимый мой, я знаю, что навек
Мы связаны умом, душой и телом”,

набрала она на клавиатуре. Нет, это где-то уже было.

“Как рассказать тебе, что я люблю,
Что солнца луч вплетаю с кружевами”

Нет, решительно не то. И, главное, это кто-то уже ведь где-то и когда-то писал!
“Так, напряжем мыслительную мышцу”, процитировала Арвен фразу одного из любимых своих комиков. После полуторачасового напряжения, мыслительная мышца Арвен выдала следующее:

“Тебя люблю, стремлюсь тебя постичь,
Тебя желаю - молвлю я несмело...”

“Блядь, это же все уже давно было!”
Арвен в который раз поняла: Арагорна этим не проймешь. Услышит - ничего не скажет. Из деликатности промолчит, как обычно. Но для себя обязательно найдет источник всех цитат, которыми она передавала свои мысли (вернее, маскировала их полное отсутствие), установит автора, название книги, год издания, страницу, да еще как она звучит на языке оригинала. Особенно если это книги в поганом переводе Муравьева, на который у него профессиональная, по его словам, аллергия.
Она это знала. Хуже всего, что и Арагорн тоже знал, что она это знала.
Недостаток идей, как всегда, компенсируется избыточной озлобленностью. Арвен засветила голой пяткой в кинескоп монитора. Пуленепробиваемое стекло, однако, выдержало удар. Арвен разразилась слезами вперемешку с грязной руганью на оркском наречии, полезла в ящик ночного столика, вытащила прозрачный флакончик с цианидом. Картинно запрокинув голову назад, собралась уже употребить залпом его содержимое... Но тут, к счастью, запищала “аська”.
Арвен прервала акт суицида, чтобы принять сообщение. Оно могло оказаться из “Центра”. Невольно поймала себя на мысли, что если бы на ее место прислали другую, она, Арвен, точно бы ревновала, даже с того света.
“Не майся херней, внуця, - высветил монитор. - Все идет по плану. Целую. Твоя баба Галя”.

4 ---------------------------------------------------------------

Такого провала Центральное Эльфийское Разведывательное Управление (ЦЭРУ) не знало давно - в один день накрылась вся система слежения в Гномлэнде! Злые языки говаривали: дескать, Гимли накрыл ее одним интересным местом в прямом смысле этого слова. Но больше всего изысканную, тонкую и чувствительную натуру Галадриэли задела нота протеста, переданная гномлэндским МИДом. Нота, в частности, содержала угрозу правителя Гимли Первого удовлетворить с ней свою похоть в особо извращенных формах. Впрочем, в глубине души она осознавала, что именно этого ей как раз и не хватает - супруг Келеборн уже долгое время не радовал новыми изысками в постели.
Чрезвычайный и Полномочный посол Гномлэнда категорически отказывался вручать эту ноту владычице, и Гимли пришлось долго, чуть ли не со слезами упрашивать его по телефону, пообещав в случае гибели “при исполнении” пожизненный пенсион для жены, двух детей и любовницы. “Все равно в наш дворец грядет Железный Пиздец”, ныл в телефонную трубку Гимли, никогда не писавший стихов, зато в избытке потреблявший в последнее время “Бомбадиловку”. По дороге во дворец Галадриэли посол заскочил к приятелям в эльфийский Foreign Office, и в течение трех часов жаловался им в дипломатическом буфете на превратности судьбы. Коллеги, как могли, успокоили посла, так что во дворец он явился уже порядком “успокоенный”…
Галадриэль обычно было трудно вывести из себя, но в таком припадке бешенства ее видели едва ли не впервые. В тот день владычица носилась по дворцу и орала, словно стая волков, объевшихся сильмарилий, крушила все, что попадалось под руку, и грозилась разобрать по винтикам и кирпичикам весь Гномлэнд. Бедняга посол уже собрался паковать чемоданы и заказывать билет на попутного дракона. Пришлось ребятам из эльфийского МИДа опять приводить коллегу “в норму”, а заодно объяснять, что ничего особенного не произошло: дескать, пока официального указания на разрыв дипломатических отношений не было, а поэтому, брателло, сиди и не рыпайся. “Баба Галя”, конечно, сука редкая, но как знать, может, перебесится и все обойдется. А если что – беги через черный ход, мы прикроем…
Врожденная мудрость подсказывала Галадриэли прекратить буйствовать и ломать дорогостоящую мебель. К вечеру она собрала экстренное совещание ЦЭРУ, чтобы обсудить причины провала в Гномлэнде. Совещание проходило в будуаре Галадриэли, еще хранившем следы погрома, учиненного хозяйкой.
Верная своему принципу – “среди полных кретинов выбирать в собеседники наимудрейшего”, Галадриэль пристальным взглядом сверлила директора ЦЭРУ, его замов, начальников управлений, департаментов, отделов и подотделов взлелеянной нею спецслужбы. Те смотрели на нее так, как смотрят кролики на голодную самку удава.
“Ну, и кто из вас настолько мудр, дабы пояснить мне, что случилось?”, напевно прошипела повелительница, кося глазами поверх очков.
Никто не произнес ни слова. Молчал и директор ЦЭРУ. Уж он-то знал, что все работы по установке систем слежения для своего Зеркала “баба Галя” контролировала лично, а во дворце Гимли Первого были вообще установлены цифровые камеры ее собственной разработки. Галадриэль это и сама понимала. Но королевскую честь надо было блюсти любой ценой, даже если кто-нибудь из верхушки ЦЭРУ должен был публично пустить себе пулю в лоб. Смывавший королевский просчет собственной кровью получал посмертное звание Героя, на его родине устанавливался бюст из зеленеющей меди, а его семья получала пожизненное обеспечение за счет казны.
В былое время ЦЭРУшники так и делали, ибо это был чуть ли не единственный способ прокормить родных и близких. Но теперь стреляться из-за проколов руководства страны желающих не находилось. Работники разведуправления получали неплохое жалование, старшим офицерам предоставлялись государственные дачи. Премии по праздникам, закрытые лицеи для детей, пайковое довольствие, бесплатное подключение к Сети и кабельному ТВ с его непременной порнухой по субботам – все это было слишком хорошо, чтобы жертвовать им вот так, за здорово живешь.
В бесполезном молчании прошел целый час. Все всё прекрасно понимали. Галадриэли ничего не оставалось, как распустить совещание, назначив на завтра заседание технического отдела ЦЭРУ. Надо было восстанавливать заново разрушенную систему слежения в Гномлэнде.
Прошлой ночью Галадриэль анализировала информацию, поступившую от Гандальфа, о внешних сношениях Арагорна. Контакты с Мордором были экспериментальным направлением внешней политики ее королевства. Однако все та же врожденная мудрость подсказывала: эксперименты лучше проводить на кроликах. То есть на союзных государствах. Поощрить их к тому, что пускай сами установят отношения - начнут, как обычно, с культурного обмена, а дальше как пойдет - так и пойдет. В случае удачи можно будет и самим... А если Мордор их сожрет - все спихнуть на “подопытных” же: предатели, дескать, общего дела, так им и надо, а мы ни при чем... Она была в курсе, что Арагорн спонсирует и консультирует съемки совместного мордорско-эльдамарского эротического триллера “Анфилады ужаса” с Кэрол Кроу в главной роли Шелоб - именно ее закладка, взятая из фондов сайта shelob.com, “висела” в нетскейповском профиле Арагорна. Именно эта закладка чуть не стала роковой для ее внучки Арвен.
Вообще, внучка ее в последнее время беспокоила. Более скрупулезного и добросовестного агента еще надо было поискать. Но вот незадача: она, кажется, на почве ревности всерьез влюбилась в собственного мужа, за которым, по заданию “Центра”, шпионила уже десять лет. Любовь в планы ЦЭРУ никак не входила.
Галадриэль подошла к Зеркалу - огромному во всю стену монитору Sony Trinitron (15 м в диагонали). Набрав на клавиатуре адрес Арагорна и Арвен, вывела в отдельное окно изображение, передаваемое камерой, установленной в их спальне. Внучка как раз была занята сочинительством (см. гл. 3). Галадриэль разглядела набранные Арвен строчки - и все поняла. Тут же отстучала по “аське” телеграмму успокаивающего содержания - и вовремя. Арвен уже успела вытащить флакончик, которым ее снабдили в “Центре” на случай провала. Галадриэль уже начала волноваться, но потом увидела, что Арвен опять подскочила к монитору. Ага, значит, сообщение дошло.
Галадриэль отключила монитор. Плоский его экран теперь представлял собой самое обыкновенное зеркало, отразившее на вид средних лет, но вполне сохранившуюся (по меркам смертных), слегка сутулую, крашеную блондинку со стройными, без единого волоска ногами, осиной талией, невыразительным бюстом и с колючим, перекособоченным лицом. Постоянно красные глаза свидетельствовали о многочисленных бессонных ночах, проводимых за Зеркалом - последним писком шпионской мысли в Средней Земле. Отказавшись в свое время от Кольца, она и сама не замечала, как становилась рабыней Зеркала, стремясь довести его до последней степени совершенства. ЦЭРУ было порождением Зеркала, его логическим продолжением и придатком.
Владычица эльфов считала себя красавицей. Красота эта, однако, стоила около 30 тысяч золотых в год. Все эти припарки, примочки, маски, подтяжки, эпиляции... Обо всем этом в Странном Народе уже давно гуляли слухи, но эльфийские хроникеры тщательно, хотя, как оказалось, напрасно, скрывали этот секрет Галадриэли. Ибо именно это был ее самый главный, самый страшный секрет. Тому, кто осмелился бы его разболтать, грозила страшная кара - 15 лет расстрела через повешение на электрическом стуле без права переписки.
Супруг ее Келеборн, уставший от всех этих косметических премудростей, как-то заметил: “Галка, блин, я уже забыл, какой ты была, когда мы поженились. Извини, но в последнее время мне кажется, что я изменяю тебе. Как ни странно - с тобой же”.
В чем-то он был прав. Свое лицо Галадриэль потеряла уже давно. А, вернее, его никогда и не было. Это была вторая часть страшного секрета Галадриэли. Но была и третья. Она заключалась в том, что даже слова приписываемых ей придворными подхалимами песен и стихов были уже сочинены давно и не ею, а неким смертным по имени Дж.Толкиен.
“Какая тоска, блядь”, вздохнула владычица. Хотелось застрелиться, или повеситься. Или броситься - в который раз - с балкона королевского дворца. Но все это было без толку. Ибо только смертным, как известно, суждено влачить свой жребий до конца, а вот бессмертным - до бесконечности...

* * *

Эпилог

“Железный Пиздец”, о неотвратимости которого так долго твердил Гимли Первый, миновал Гномлэнд. Правитель гномов подготовил диверсионную группу специально обученных мышей, и те вывели из строя Зеркало “бабы Гали”, перегрызя подземные кабеля. Во дворце правителя снова воцарилась привычная веселая обстановочка.
Спустя некоторое время последовал официальный визит Галадриэли в Гномлэнд. На обеде, данном в честь владычицы эльфов, она как-то кокетливо обмолвилась о той самой угрозе в ее адрес, содержавшейся в ноте протеста, присланной Гимли. На что Гимли ответил: “Не следует смешивать, мадам, частную жизнь и большую политику. У Вас ведь, кажется, муж и взрослые дети”...
Проект Леголаса принес действительно колоссальные прибыли. Это позволило Арагорну укрепить армию и более уверенно разговаривать и с Галадриэлью, и с Валарами, с которыми она была связана. Немало этому способствовал “шпионский скандал” в Гномлэнде, который пресса Средней Земли дружно окрестила “mirror-гейтом”. А когда король узнал от изобличенных агентов о роли “подопытного кролика”, отводившейся его стране владычицей эльфов, тут же распорядился о введении эмбарго на поставку к ней во дворец силиконовых имплантов и эпиляторов.
После этого Арагорн смог убедить политсовет развивать отношения с Мордором. Непримиримая оппозиция во главе с Гандальфом была нейтрализована, когда спецслужбы короля при содействии их коллег из Гномлэнда “накрыли” агентурную сеть Галадриэли и изобличили Гандальфа как двойного агента с фальшивой легендой и родословной. Безработному с того времени агенту грозило судебное преследование сразу в трех странах, не говоря уже о Мордоре, где на него давно держали зуб. Арагорн, однако, памятуя о боевых заслугах старика, зная, что он Гандальфу тоже кое-чем обязан, и, вняв просьбе Совета Ветеранов Великой Войны, прекратил судебное преследование. Пройдя лечение в санатории для ветеранов, Гандальф там и остался. Сейчас он полностью удалился от дел и засел за мемуары. Ему не по душе новая жизнь вокруг него. Не по душе и политика “открытых дверей”, проводимая Арагорном по отношению к Мордору...
Начиналось с того, что солдаты на границе обменивались с орками ворованной со складов тушенкой. Потом начали друг у друга баб умыкать, а потом, как следствие, ездить друг к другу в гости по семейным визам народная дипломатия сделала свое дело. Появились совместные предприятия, открылись рынки сбыта. А потом вообще отменили визовый режим между двумя странами. Войну больше никому вспоминать не хотелось.
Фильм “Анфилады Ужаса” имел бешеный успех, а его режиссеру и исполнительнице главной роли Арагорн и Моргот вручили премию “За укрепление мира между народами”. Газеты писали, что на церемонии присутствовала сама Шелоб, которая долго и мило сплетничала с Кэрол Кроу, рассказывая ей о своих многочисленных любовных похождениях.
У Сарумана дела идут по-прежнему хорошо. Сейчас он вместе с Леголасом затевает новый совместный проект в шоу-бизнесе, название которого, по коммерческим соображениям, пока что держится в тайне. Иногда он наведывается в санаторий к Гандальфу, давно утратившему после своего провала на шпионском поприще все магические свойства. Валарам с ним теперь связываться не было смысла. Так что оба теперь уже бывших мага оказались в одинаковой ситуации. С той разницей, что Саруману магия была теперь и на фиг не нужна, он был при делах и в фаворе, а Гандальф - на заслуженном отдыхе, после которого ему уже, как говорится, не светило. Старики, однако, вполне мирно пьют водку, обсуждают последние известия и давно уже не вспоминают то идиотское Кольцо, что когда-то их развело между собою.
Арагорн таки набрался сил и поговорил с Фарамиром. Тот, оказывается, и раньше обо всем догадывался, но особо это его не беспокоило, так как он сам положил глаз на Арвен. Состоялся крупный разговор, завершившийся созданием семьи, как говорили смертные, шведского типа. О роли Арвен в “mirror-гейте” Арагорн так и не узнал.
А что же хоббиты? А те, как всегда, оказались умнее всех. Никуда не встревали, оставались выше всяких скандалов, выращивали отменный табак и варили уматное пиво. Ну, и продукцию Сарумана потребляли. Правда, в последнее время, не в очень больших количествах - все больше на экспорт отправляли. У них в норках по-прежнему тепло, уютно и сытно. Лучше всех. Чего и вам желают.

Прислал Васисуэл Марусидзе ( в миру - Эммануил Злопыхатель)

(c) сеть

рыдал........

--------------------

Ганжабаса не давать!
Его и так прет!