Начало марта 1997 года в провинциальном городке Женева выдалось неожиданно теплым и солнечным – после морозной зимней Москвы и нескольких дней командировки в промозглом полузимнем Цюрихе, я был приятно удивлен голубому небу над Леманом и 20 с лишним градусной жаре. Особых планов на посещение чего-либо в незнакомом тогда ещё городе не было, однако, прочитав в путеводителе Аэрофлота о наличии в Женеве православного собора, построенного на пожертвования Российской Императорской Фамилии, мне захотелось её увидеть. К сожалению, адрес церкви отсутствовал, визит был незапланированным, все женевские знакомые разъехались на природу, пользуясь чудесной погодой, а мобильного интернета в конце девяностых под рукой не оказалось . Опрос встречных местных жителей ни к чему не привёл, полиции на улицах тихой Женевы в те годы делать было нечего, и все встречные делали большие глаза в ответ на вопрос о l’Eglise russe. Однако, благообразная старушка, остановленная на Рю де Монблан, после минутного размышления припомнила, что где-то на Бульваре Хельветик есть русский ресторан PUSHKIN и уж там то «месье наверняка подскажут как найти русскую церковь». Попивая молочный коктейль на летней веранде ближайшего Макдональдса, я вдруг услышал сбоку обращение на плохом французском с просьбой «а не будет ли у месье лишних двух франков?». Лишних двух франков не оказалось, а купюры в 100 было почему то жалко. Оглянувшись, я рассмотрел просителя – обычный клошар среднего возраста, в потрепанной, но относительно чистой одежде. Ответив на таком же плохом французском что мелочи у месье нет, я неожиданно был ошарашен фразой на чистом русском языке «Ну тогда хоть сигарету дай!».
- Ты русский?
- Нет, китаец!
Вопрос в данной ситуации был действительно глупым. Молча протянув сигарету и поразмышляв о превратностях судьбы, забросивший этого человека далеко от России и заставившей бомжевать на улицах Женевы, было принято решение выдвигаться к месту назначения. До ресторана, судя по карте, было минут 30 пешком. Перейдя мост через Рону и поплутав немного по улицам Старого города, помнящим еще костры времен Кальвина (суровый был мужик по отношению к оппозиции), минут через сорок я действительно оказался на бульваре. С помощью сердобольного местного населения был найден и ресторан, оказавшийся небольшим, но довольно уютным заведением с тяжелыми бархатными портьерами и портретами Пушкина вперемешку с русскими революционными плакатами на тему «наш ответ Чемберлену». Вежливый пожилой официант сильно огорчил, объяснив, что тоже не знает про русскую церковь, кроме того, что «она где то здесь недалеко, а нашего русского хозяина нет в городе». Видимо, огорчение было столь явно написано на моём лице, что стоявший неподалеку бармен неожиданно утешил:
- Месье, я тоже не знаю, но вон в том углу сидит наш постоянный гость, он русский и наверняка вам поможет.
В дальнем углу пустого ресторана действительно сидел какой-то хорошо одетый господин лет 35 с приличных размеров «гимнастом» на шее и почему то в шерстяной шапочке. Поблагодарив бармена, я подошел к столику и поздоровался по-русски. «А я Серёга», прозвучало в ответ. «Садись, земеля, буду рад пообщаться. А то вокруг, блин, одни эти», и он неопределенно ткул пальцем куда то в сторону. Серёга, видимо, действительно здорово скучал по общению с соотечественниками, так как через десять минут я знал о нём всё – он оказался бригадиром N-ской преступной группировки города Москвы, получивший на какой-то «конкретной тёрке» пулю в голову и чудом выживший. В виду серьёзности занимаемого в группировке поста, старшими было принято решение отправить Серёгу на лечении в Университетскую Клинику Женевы, где он уже полгода обретался в отделении нейрохирургии, уже почти совсем прийдя в себя и заимев титановую пластину в черепе. «Полгода ещё эту хуету носить, пока пластику не доделают», пожаловался он, приложив руку к шапке. «Слышь, ну а чё там дома то, расскажи?». Минут 15 послушав про Москву и посмеявшись парочке свежих анекдотов, Серёга, наконец, спросил какими судьбами меня сюда занесло. « А, церковь… Слышал чё то. Но не помню, башка ещё тяжеловато соображает, блин! Но ты не боись, я ща пацанам в Амстердам позвоню, они всё про всех знают», подумав, сказал Серёга, вытаскивая из кармана внушительных габаритов Моторолу. Набрав номер, он завёл разговор «как там Васёк» и начал решать какие то свои бандитские производственные вопросы. «А, да! У меня тут земеля сидит, нашу церковь ищет, вы посмотрите там по-быстрому где чё».
- Через минуту всё будет!
Серёга, видимо, был действительно серьёзным человеком, так как ровно через минуту раздался звонок его мобильного. «Ну вот, всё путём, ща пойдём, дай только доем».
Тем временем, краем глаза я вдруг заметил приближающуюся торжественную процессию в виде официанта с подносом в руках и бармена сопровождения. Когда они приблизились, на подносе я увидел рюмку водки и закуску - маринованные чеснок с черемшой и удивлённо посмотрел на официанта.
- Месье, это комплимент от нашего ресторана вам, как нашему гостю из России. Это бесплатно!
- Большое спасибо, но я не пью водку!
На лице обоих отразилось неподдельное удивление.
- Но ведь месье из России?
- Совершенно верно. И даже из Москвы!
- И месье не пьёт водку?
- Не пью!
Удивление на их лицах было выражено столь явно, что Серёга откровенно заржал. Решив не огорчать гостеприимных хозяев, я пригубил водки и закусил черемшой (довольно посредственной на вкус, надо сказать). Облегчённо вздохнувший официант, получив 5 франков на чай, поблагодарив, удалился. «Скажи, а ты, случайно, не куришь?», неожиданно спросил Серёга. «Курю», ответил я. «Земеля, покури на меня, а! Нереально курить хочу, а мне теперь вообще никогда нельзя», просящим тоном произнёс он. Я закурил, стараясь дымить в сторону Серёги.
- Вот спасибо! Ну чё, пойдём в твою церковь, а то мне скоро на больничку опять пора!
Серёга рассчитался, посветив золотой визой непоследнего местного банка, мы встали и, тепло попрощавшись с персоналом, пошли к выходу. По дороге мы болтали о всякой ерунде, о погоде, о Москве, о женщинах. Неожиданно, поднявшись по лестнице на небольшой холм и завернув за угол, мы увидели сверкающие в лучах заходящего женевского солнца позолоченные купола храма. «Так вот она какая…», задумчиво произнёс Серёга.
- Ну вот, пришли. Ты это, погуляй тут тогда, а я пойду – режим у меня! Мобилу запиши, через полгодика вернусь, встретимся дома, потрём за жизнь! Спасибо тебе!
- За что?
- А за компанию! Ну и вообще! Надоело мне тут, я рад что ты зашёл.
Я записал его мобильный на аэрофлотовском путеводителе, мы крепко пожали друг другу руки и Серёга с довольным лицом пошёл обратно, вниз по ступенькам.
Была суббота, близился вечер, храм оказался закрыт. Но я всё равно радовался, что нашёл его в чужом городе. Посидев на траве, любуясь на закат, белоснежные стены и золочёные купола, я пошёл дальше и гулял по городу до позднего вечера.
Серёгу я больше никогда не видел, потеряв путеводитель с его телефоном в суете перелёта в Москву через Цюрих. Надеюсь, он благополучно вернулся домой и пережил девяностые.
P.S. Через десять лет я пришёл на Бульвар Хельветик - вместо русского ресторана там был ночной клуб, только храм всё также сиял куполами. Я зашёл в церковь, послушал службу, купил иконку для мамы и поставил свечку за Серёгино здоровье.
--------------------
vae vobis, scribae et pharisaei hypocritae... |
|
Назад
Конференция
Вперед
Списком
Серёга (+)
Редактировать
Ответить
Цитата
