Никакого подробного (да и краткого тоже) критического разбора стихотворения Мандалей мне нигде найти не удалось.
Потому, придётся, как всегда, самому.

В отличии от Индии, где Киплинг родился, прожил молодость, работая репортёром, знал страну глубоко и досконально, любил странною любовью захватчика, осознавая в глубине своего гения, что страна покорённая мощнее, сильнее его родной метрополии, рано или поздно стряхнёт наглых захватчиков, как проснувшийся слон надоедливую муху, - в Бирме Киплинг побывал лишь несколько дней обычным туристом.
Хотя конечно, слышал много рассказов в клубах от британских офицеров, возвращавшихся с ещё совсем горячих полей только лишь покоряемой, не сдавшейся до конца Бирмы.
И создал таки два шедевра - стихотворение Мандалей и рассказ Фуззи-Вуззи. Оба непосредственно касаются моей темы - бирманских женщин. Отношение Киплинга к ним очень тёплое и я бы сказал, восторженное. Он их любит, также, как любил индийских женщин, и наверняка этот опыт не вприглядку, наверняка в его объятиях побывала не одна прекрасная индуска. Вот насчёт бирманок не уверен - вряд ли успел. Да и некоторые очень важные подробности он просто упускает. А знал бы ближе - ни за что не пропустил.

В стихотворении Мандалей главный герой - простой британский солдатик. Вряд ли сильно ошибусь, догадавшись, что его имя - Томми.

Ростиком он невысок, раз ходит с маленькой бирманочкой "щека к щеке". Можно предположить такой тип самолюбивого, упрямого маленького человека, безрассудно смелого и отчаянного.
А Супиявлат - конечно же, морковка. Ну с кем ещё мог познакомиться простой солдатик в коротком увольнении в портовом городе по дороге в зону боевых действий, глубинную материковую столицу бирманского царства - Мандалей?
И имя её, похоже по стилю на современные артистические псевдонимы феек - имя знаменитой, властной и кровавой последней царицы Бирманского царства.
Судьба распорядилась дать им несколько деньков побыть вместе, видать пароход встал на краткосрочный ремонт или со снабжением траблы возникли. Вот так и случилась любовь, и страдания и тоскливая неустроенность на всю оставшуюся жизнь.
"Кулла-ло" (так в оригинале) по-бирмански "чужестранец". То есть, в аналогичной ситуации таечка бы пела дразнилку "ах ты мой фаранг".

А Томми говорит на жутчайшем сленге лондонских кокни. И Киплинг гениально его обыграл. Поэтому в переводе тоже сделана попытка выражаться простонародно.

Но это только первая часть стиха - воспоминания.
В заключительной части язык Киплинга становится бронзово чеканным, достигая эпичности античных гениев.

Что же упустил Киплинг в описании Супиявлат? Сигару черути вспомнил. (Сейчас, кстати, таких впечатляюще кошмарных сигар девушки на людях не курят).
А вот щёчки, намазаннные танакой... а бетель, от которого портятся зубки... впрочем, его она могла и не жевать, а вот щёчки - это обязательно.

Продолжу после.