Ты был когда-нибудь в Азии? Я не имею в виду формальный переход по мосту через реку Урал, конечно.

Да, скажет кто-то, я каждый год бываю в Кемере или в Анталии. Кто-то скажет, о, да! Пхукет, Боа! Мммм, прищурив глаза, вспомнит третий. Поезд Токио - Йокагама. Как в космос слетал.

А был ли ты в Азии не как мистер Твистер, а как Ермак? Как Хабаров или Дежнёв? Как Крузенштерн и Лаперуз? Видел ли ты эту могучую, огромную, истинную Азию, а не выродившихся таек, обамериканенных японок и укуренных турок?

Времена не те, возразят мне ещё. Так вот. Я знаю место, где пространство и время выходят из своих берегов и переворачивают всю историю, географию и может даже геологию с палеонтологией. Это всего-навсего дверь одной квартиры в одном доме по 6-й Советской.

Формальности от созвона до выдачи тапок опускаю. Сидишь, ждешь.

И вот перед тобой Азия. Огромная, загадочная непонятная и настоящая. И ты входишь к ней. Хозяином. Владетелем. Господином. И Азия преклоняется  перед тобой, опускается на колени всей своей Японией и восхищается твоей силой, властью и щедростью.

И ты пытаешься охватить её всю, от Синая до Камчатки и понимаешь, что не можешь этого, а она в ответ щедро приветствует тебя. Осторожно и насторожёно поначалу, как чужака. Потом внимательно обнюхивает дикой Чукоткой, и нежно ласкает горячим Таиландом.

А ты в ответ обхватываешь пологие склоны Алтая её груди. Не огрубевшее от постоянной дойки вымя коровы колмогорской породы, а нежные сосцы степной кобылицы. Набираешь полный рот горных вершин и слышишь в ответ стон тунгусской тайги, буран казахской степи и заунывные голоса акынов. Азия извивается перед тобой ущельями Тянь-Шаня и течет тебе навстречу сначала тихой Амударьёй, а затем сметающей на своем пути утесы и скалы Ангарой.

И ты приникаешь к ней, чувствуешь ее вкус, губы в губы, десна в десна, до легкого сладкого вкуса крови, до закрытых в предвкушении экстаза единения бездонных озер её глаз. Ты низвергаешься к её самой загадочной сути, к изначальному, древнему лону и впиваешься в него, наслаждаясь вкусом страсти и ароматом полного её тебе подчинения. От каждого движения твоих уст по всей Азии проходит дрожь. Дрожат горы и долины, холмы и курганы, извергаются вулканы и стонет земля азиатская от твоей тяжкой отлизи богатырской.

Не в силах больше сдерживаться ты входишь в лоно её пещеры. И происходит взрыв! Катаклизм! Апокалипсис! Пространство и время перестают существовать, только урывками вспоминаешь то бескрайние просторы степей от холмов ее ягодиц до курганов лопаток, то ее саму скачущей на тебе прирожденной наездницей. Ее узкие раскосые глаза закрыты, черные густые и жесткие, как грива ахалтекинского скакуна волосы летят по несуществующему ветру. И вот снова она простирается под тобой. Ты считаешь последние мгновения до триумфа. Вот! Нннна! За Порт-Артур! Получи! За Цусиму! За Козельск и трижды (или в третий раз уже французы?) спаленную Москву! За Мамая, Батыя, Тимура и Чингиза! За Шурика Невского и Димку Донского с братвой! Вот тебе от Осляби и Пересвета! Держи крепче за Сайгон и Гиндукуш! Держиииииись, Азия!!!!

Кто-то вспоминает, что нужно снять гандон. Кажется, что салфетки далеко на столике, но у Азии длинные руки. Какой-то стук? Неужели час? Нет, торопят просто, сучки завистливые. Ну, попиздим давай. Чайку завари по-азиаццки как-нибудь. Да хоть по-калмыцки, какая нахуй разница.

Уходишь и не понимаешь, что, наконец, произошло? Триумф у тебя, а ясак из тыщи трёхсот таньга уходит-то в Азию….

Оценка? Да 5, бля. Во всех регистрах.