Всем привет! Побывал в мужском клюбе PLATINUM что на Белорусской и не сдержался, написал рассказ. Рассказ действительно мой. Написан под впечатлением от танца.

Упоительный танец.

- Куда пойдем? - спросила она, остановившись перед бархатным угловым диваном.
- Не знаю, - растерянно ответил я . - Может быть туда? - указал я на теряющийся в темноте угол комнаты.
Она утвердительно кивнула и мы опустились на темный бархат, скрытый от глаз серебряной решеткой ограды. Прутья решетки были причудливо изогнуты и отдавали в темноте матовым светом. Место для приват танцев находилось в глубине мужского клуба и было скрыто от случайного взора.
Маша, ее звали именно так, опустилась на мои колени и потянулась.
- Gentlemen, – объявил ведущий с небольшим опозданием, когда музыка уже началась. – Your first dance.
Еще когда мы шли к нашему минутному убежищу я заметил насколько стройна была танцовщица. «В ней и роста то всего метр пятьдесят пять! - подумал я про себя». Эти стройные ноги, обутые в классические для стриптизерш туфли на высоком, очень устойчивом каблуке, эта выпуклая и манящяя попка, срытая под платьем, эти голые плечи, кажущиеся в полумгле совсем темными, все это привело меня в неописуемый восторг. Я шел позади красавицы и лишь мог предположить, какое блаженство доставит она мне в последующие пять-десять минут – именно столько должен был продлиться приватный танец.
- Куда пойдем? – единственные слова, произнесенные ею. Все, что происходило дальше, я помню по ощущениям своих рук и губ.
Маша опустилась на мои колени и начала танец. Нет, это был не танец дешевой стриптезерши выполняемый ею без эмоций через силу. Это был танец молодого, налитого соком утонченного эротизма, тела, танец узких бедер и шоколадных лодыжек. В этом танце вылилась многовековая тяга Женщины к Мужчине, ее страсть, ее верность и ее независимость.
Это совершенно удивительное чувство, когда у тебя на коленях извивается полуобнаженная девятнадцатилетняя девченка с точеной фигуркой, полушариями упругой, словной гуттаперчевой грудки с мгновенно затвердевающими, от прикосновения мужских рук, сосками и налитой молодостью, словно кокон шелкóвицы, загорелой попкой.
Танец недолог. Также как недолог век красавицы. В девятнадцать лет это понимаешь с трудом, это можно оценить только пройдя полжизни. Теперь то я понимаю, что чувствуют зрелые мужи, когда к их телу прикасается тело женщины, три года назад еще бывшей девочкой-подростком с крохотной грудью и еще не распустившимся бутоном половых губ. Когда она были лишена девственности? Может быть это произошло здесь же, на этом мягком бархатном диване месяц назад? А может молодой удачливый бизнесмен взял ее первый раз в плетеном, из бамбуковой соломы, бунгало, посреди океана, несколько лет назад, когда она была еще школьницей? Кто знает?! Одно лишь ясно, общение с ней - волшебство и чудесная игра господа бога, дарующего такия яркие моменты жизни тем, кто может прочувствовать и сохранить их на всю жизнь.
Платье, скроенное из куска блестящего искусственного шелка, опустилось на пол, брошенное рукой моей маленькой наездницы. Мой мозг жаждал запомнить в ощущениях, передаваемых через руки и губы, это великолепное тело с абсолютно плоским животом, рельеф мышц которого стал отчетливо виден, как только девочка прогнулась в спине. Пупочек, сам по себе не являющийся сколь нибудь привлекательным на большинстве человеческих тел, здесь казался созданием высших сил, которые отвели на его сотворение припасенное для отдыха время. Грудки. Два небольших смуглых холмика грудей, оканчивающихся крупными сосками, такими нежными при поцелуе, и мгновенно деревенеющими, достаточно было их покрутить большим и указательным пальцами. Два полушария крепких выпуклых ягодиц, ведущих в выбритую, с любовью, расселину.
Машенькина кожа как-то по особому пахла. Я не знаю что это было, но запах хорошего парфюма низвестной мне марки, - поверьте, я очень хорошо разбираюсь в женских духах, - взмывал от ее разгоряченного, но еще не потного тела, соединялся с запахом ее секрета и скрывался в моих ноздрях.
Ее тело, ее танец. Все это сводило меня с ума. Кожа девченки была абсолюно сухая, за исключением пяти мест. Да, я знал, что их должно быть именно пять. В баре было жарко, думаю натоплено было намеренно – девушки полностью обнажалить на сцене и при более низкой температуре им было бы холодно танцевать. Глядя на их тела – рост некоторых достигал 185 см при размере одежды 40-42, было ясно, что именно в таком теплом воздухе им наиболее комфортно выcтупать. Пять мест. Я растопырил свои ладони и с жадностью начал ласкать тело ангела. Девчушка то и дело садилась на мои колени, потягивалась, сворачивалась в клубок и мгновенно выпрямлялась, терлась о мой член задом, ее рука скользила по моей груди через полурастегнутую намокшую от возбуждения рубаху. Пять мест….
- Gentlemen! The second dance.
«Почему она так хороша? - пронеслось у меня в голове несколько раз. - Откуда у нее такая сила, обезоруживающая мужчин и делающая их рабами такого, казалось бы безобидного существа?» О! Это существо было далеко не базобидно. Я поймал ее губы, еще немного и поцелуй продлился бы полминуты. Нет, она лишь чмокнула меня. Это был первый урок. «Что теперь? – подумал я». Точнее, я уже не мог думать – я был в ее власти. Мой мозг, неотделимый от своего хозяина, все еще был начеку. «Сторожевой пес». Пять мест. Эти пять мест. В голове все завертелось быстрее и быстрее. Девченка уже на просто нежно потягивалась и двигала телом словно кошка – она была не на шутку возбуждена. Это уже не было игрой. Я снова почувствовал своими губами ее губы.
- Нет, на этот раз ты не уйдешь.
Чмок.
- Как же тебе удается так играть со взрослым мужчиной? Ты разве не видишь, маленькая бестия, что я тебя хочу. «О, черт! Зачем я согласился на этот танец. Я же не хотел возбуждаться! Черт, черт, черт!»
Маша встала. Она была без платья вот уже целых пять минут. Я взялся за тонкие ниточки и потянул. Трусики такой формы носят только женщины. Мне не удалось снять бисер, нанизанный на леску, одной рукой и я был вынужден освободить правую руку с ее талии. Ну вот! Маша помогла мне стянуть с себя то, что прикрывало ее аккуратно выбритый лобок. Ее влагалище излучало запах секрета. «Пять мест». Теперь-уже-вся-обнаженная-девчушка забралась ко мне на коленки, легла на живот и потянулась. Ее правая рука при этом проворно прикрыла горячее влагалище. Я не сдержался и попытался просунуть свою руку под ее пальцы. «Пять мест!». Ее влагалище было мокрым и горячим. Это я почувствовал еще когда она была одета. Влага чуствовалась через искусственный шелк, а теперь моя рука была окраплена ее секретом на всю длину пальцев. Моя настойчивость не прошла незамеченной. Свободной рукой Маша шлепнула меня со звоном по моей нескромной пятерне. «У меня еще есть время, - подумал я». Танец продолжался.
- Gentlemen. Your third dance, - голос ведущего уже ничего не значил для меня. Я был поглощен борьбой с этой маленькой бестией, лишившей меня покоя. «Лишить меня покоя! И всего за пару минут! Тебе это так не пройдет, волчонок». Руки мои, словно повинуясь мозгу, родившему идею отмостить за мое чрезмерное возбуждение, принялись неистово гулять по ее смуглому телу, находя еще не обследованные участки тела, и проникая все глубже и глубже, в только что обнаруженные расселины. Я беспощадно мял ее груди, трепал своими пальцами ее крепкие девичьи соски. В момент, когда мои губы могли дотянуться до ее ближайшего ареола, я жадно хватал его и старался удержать его во рту как можно дольше. Мои руки гуляли по ее прекрасному загорелому телу безо всякого контроля. «Пять мест». Да! У нее взмокли ладони. Я чувствовал, как с них льет пот. А ее почти детские ступни с розовыми пятками! Они тоже были влажными. Промежность, ладони рук и две пятки – пять мест. Она была мокрая в этих пяти местах. Из них мне были доступны четыре. Как жаль! Самое желанное место сурово охранялось.
- О, девочка, – простонал я.
Высокий молодой человек, одетый в белоснежную рубашку с длинным рукавом и строгий черных жилет, невольно взглянул в нашу сторону. Он был специально поставлен к серебряной решетке охранять девушек от чрезмерно распустившихся во время танца клиентов. Но только не от меня!
– Боже! – простонал я. Это было выше моих сил.
Мой член, всего пять минут пребывавший в покое там, где ему было комфортней всего, готов был крикнуть на весь клуб: «Я больше не могу!» Он не мог, но мог я! Казалось, что схожие чувства овладели и моей маленькой компаньонкой. Чем же закончится это спектакль? В какой тональности завершится это бессмертное произведение? Краску какого оттенка положит на холст художник, заканчивая писать любовный портрет?
Гонг! Нет, это не гонг. Это голос. Громкий, до боли в голове, до звона в ушах. Голос. Обычный человечский голос, говорящий: «Gentlemen. Third dance is over. Thank you»…
Картина написана. Симфония сыграна. Окончена последняя глава романа. Автор чувствует внутренне опустошение.
Это прост пиздец!
Это слово не из моего лексикона, но никакое другое слово не сможет передать всю гамму нахлынувших на меня во время танца чувств. Симфония в трех частях. Бетховен. Рахманинов. Григ. Чайковский. Нет, это просто пиздец!
Одна минута и моя партнерша по упоительному танцу одета. Секунд тридцать требуется, чтобы как следует завязать платье и Маша готова к выходу в свет. Я бреду за ней. «Меня ведь предупреждали, что так будет. Фома Неверующий. Теперь я член маленького клуба страстных поклонников приват танцев».
Вот и мой столик. Приятели видят мое состояние и понимающе кивают. Они пригласили меня в этот клуб, они посвятили меня в тайну страстного танца. Они даровали мне членство в их клубе. Клубе поклонников приват тацев. Клубе мужчин, которым разбила сердце эта смуглокожая азиатка. И не только она ...
Я тяжело опускаюсь в кресло. После такого выступления хочется отдыхать. Цéлую ночь. Нет. Целую вечность. Одыхать и вспоминать этот упоительный танец, эти руки, эти полные губы, обнажающие два ряда абсолютно ровных жемчужных зубов, этот лобок источающий запах секрета, эти влажные полураскрытые лепестки вла… Хватит! Я здесь чтобы веселиться, а не грустить. Шампанского всем! Я не хочу больше страдать. Не хочу собирать свое сердце по кускам. Хочу веселится. Эй, Миа. Когда твой выход? Перед следующим приватом? Отлично! Я без ума от твоего танца. Станцуй специально для меня – пусть всем будет весело. Пусть всем будет .... Черт!
Слева от меня потягивает водочный коктейль, четвертый за вечер, черноволосая Миа. Она - китаянка. Наши взгляды пересекаются. Я давно испытываю к ней симпатию. Видимо я не переборю себя никак. Я ухмыляюсь. Я подмигиваю ей. Я беру ее смуглую руку. Я целỳю ее влажную ладонь. Я шепчу ей нежные слова. Я жду следующего приват танца... С ней. С Мией ... Чтобы воскликнуть, когда он закончится: «Это просто пи...ц!»

М. Д.

18 февраля 2003 г.
Москва