Недавно, один из форумчан, во время встречи в реале, когда я рассказывал эту историю, сказал:
-Пиши в истории!
-Да я уже писал об этом где-то, не на форуме.
-Все равно пиши!
После раздумий я решил все же опять вспомнить былое, многих из нас опахнувшее своим перестроечным крылом...Итак.

Вовсю бушевала перестройка. По нашей стране, напуганной небывалыми перспективами свободной наживы, рыскали стаи бизнесменов всех мастей и расцветок. Простые граждане, пока еще не привыкшие к отсутствию дармовых совковых денег, записывали себя в финансовые гении и поголовно увлекались аферами, по недомыслию принимавшимися тогда повсеместно в России за предпринимательство. Слагались анекдоты о русском подходе к бизнесу. В коммунальных квартирах на общих телефонах решались судьбы движений миллионов долларов и эшелонов товаров. Количество редкоземельных металлов, пчелиного и змеиного яда, ртути всех цветов, крутящихся в "головах" России на несколько порядков превышало их мировые ресурсы. В ходу были фразы "мой банкир", "инвестор", "скинь на счет". Была весна. Начало девяностых годов.

Так случилось, что я, занимаясь вопросами рекламы и продвижения секонд-хэндовских средств производства, занимался в то время прозаическим делом - курировал поставки "переделанного под новье" оборудования строительных заводов от поляков к туркменам. Страшно завидуя при этом своим товарищам, крутящимся вволю и делающим деньги.

- Не завидуй, - строго сказал мне приятель- шеф поставок, закалымивший на посредничестве на новую квартиру, - тем более, какой тебе к черту бизнес, когда положено за зарплату ехать тебе с туркменами в Польшу главным их руководителем. Так наверху решили. На суточных съэкономишь - вот и весь твой бизнес.

Надо так надо. А надо было отвезти из Туркмении в Польшу группу строителей для обучения их обращению с компьютерным управлением тех самых поставляемых заводов. К большому моему негодованию вместо строителей в Москву из страны Туркменбыши прикатили сплошь представители аппарата треста "Туркменсельстройснабсбыт" и Министерства сельского хозяйства. Во время кормления восточных гостей, путем тщательного опроса, я выяснил, что суточные в сто долларов и подъемные по пятьсот на рыло, по какой-то там туркменской инструкции полагалются в стране счастья только чиновникам данного ранга, но никак не ниже, тем более не строителям. Потому тамошние боссы решили, что учиться поедут чиновники, а уже потом, на местах, обучат этому нехитрому делу собственно строителей и таким образом все будет в порядке. Мне даже это было на руку- с чиновниками,мне казалось, будет меньше хлопот.

Погрузились в поезд и поехали. По условиям контракта подъемные деньги в руки туркменам не выдавались, а тратились на их культурно-просветительные нужды и досуг в свободное от учебы время организаторами обучения и надзирающей стороной. Получали туркменские парни только суточные. Поэтому в Польше местная сторона вручила мне под отчет пять тысяч долларов и подробный план экскурсий по культурным местам Польши, Австрии и Германии, прилегающим к району обучения. Предполагалось посещение музеев, заповедников, театров, бизнес-центров и даже близлежащей оперы. Вечером первого же дня, ознакомившись с планом принимающей стороны, туркмены, сидя на корточках в холле четырехзвездочной гостиницы, долго и бурно обсуждали этот план отдыха, сплевывая сжеванный насвай в горшки с исуственными цветами и пальмами. Через три часа представитель министерства сельского хозяйства - Амангельды, бывший у туркмен за аксакала, отозвал меня в ресторан и за бутылкой польской водки "Выборчей" долго объяснял национальные туркменские обычаи, не позволяющие тратить деньги на оперу, когда кругом столько другого - и аквапарки, и сауны, и массажные салоны. Главное же, эти вот последние.

- Ты, Иваныч, говори им что хочешь о наших национальных традициях, а мы подтвердим. Зуб даю,да? Только план измени. А то учиться нам три часа в день - а потом что делать. Да?

Я сделал, как просили. Поляки долго смеялись над коррективами, которые были внесены в их, с польской точки зрения очень насыщенный культурный план, но были вынуждены под моим протуркменским напором с этими коррективами все-таки согласиться и даже дали добро на то, чтобы в Туркмению позже отослать все-таки отчет с указанием первого польского варианта плана.
И вот тут собственно и началось мое подробное знакомство с организацией в Польше досуга для озабоченных мужчин.

Выяснилось, что местное законодательство, под давлением католической церкви, обязало все досуговые точки типа "Массажня" располагаться не ближе 30 километров к костелам и школам. Поскольку в том месте западной Польши, где мы имели честь находиться, костелов было больше, чем поляков, то ближайшие массажни располагались в лесу, на хуторах, далеко за городом. Выбрав более или менее приличное название "Вшистка фея" и расположение не далее 35 км от гостиницы, я в первый же день повез "туркменских студентов" на культдосуг. Хозяин массажни был чрезвычайно обрадован такому количеству нацменов, не говоря уже о радости высказанной пятнадцатью девицами, которые от нечего делать сидели в уютном баре и смотрели телевизор. Шум, гам, общее знакомство, шампанское и, наконец, настала пора главного. На удивление быстро туркмены, сообразуясь видимо своим должностям и в некой очевидной очередности, разобрали девиц. Заминка вышла только с Амангельды, который попросил у хозяина сразу пятерых оставшихся лишними девиц. Итого с двумя положенными у Амангельды набралось семь фей. Хозяин некоторое время возражал, но не из соображений нравственности, как считал Амангельды, а лишь только потому, как я понял, что в номерах были двухместные кровати, а сами номера были по десять квадратных метров. В конце концов, видя что сами девицы не возражают, хозяин махнул на гавно-вопрос рукой, пробурчав мне что-то про то, что "наверное то, что полякам плохо - вашим южным людям в самый кайф и только курва пердулена в этом может разобраться". Все разошлись, я оплатил за группу обычный сеанс за два часа по 30 долларов за девицу, и хозяин стал меня усиленно угощать, предчувствуя за знакомством со мной какие-то невиданные для его массажни нью-васюковские перспективы. Мы непринужденно вели на польско-русском наречии беседу о том, о сем, успели выпить по три рюмки водки, когда мимо нас, через холл, бегом и в голом виде на улицу побежал туркмен. Хозяин кинул на меня вопросительный взгляд, я пожал в ответ плечами, в смысле - мол, таковы их туркменские привычки и мы оба все-таки вышли на улицу, чтобы заодно спросить у человека, зачем это понадобилось ему бегать вокруг дома голышом. Голого туркмена мы обнаружили в зарослях травы под домом. Он ползал на четвереньках и, раздвигая заросли, внимательно что-то выискивал.

-Что-нибудь потерял? - спросил я.
Туркмен подскочил, отвел меня в сторонку от хозяина и горячим, извиняющимся шепотом, поведал о своей трагедии.

- Я по-польски не читаю, да? А там правила, да? Оказывается, она говорит, презерватив надо, говорит, отдать девушке, да? Так у них принято, да, для отчетности. А я не знал, да? Скажи ему я новый куплю, а?

Хозяин на мой перевод туркменского предложения даже не улыбнулся, просто очень серьезным тоном сказал, что он вопрос с презервативом решит и сам разберется с девушкой. Радостный туркмен умчался обратно в номера, доделывать незавершенку, а мы пошли продолжать прерванную беседу и было уже взошли на крыльцо, когда за невысокую ограду особняка въехал мерседес, шурша шинами и отражаясь в красивом пруду. Из мерса вышел элегантный мужчина, открыл дверцу даме, что-то сказал ей на ушко, чмокнул ее, кивнул приветствием хозяину и мне, сел за руль и был таков.

- Кто это? - спросил я у хозяина, - Партнер салона?

- Что вы, нет конечно. Это Мирек привез на работу свою жену Басю, у нее сегодня начинается вахта.

Вернувшись за стол мы продолжили прерванную беседу. Я узнал что работа девушек массажни строится вахтовым методом, как у нефтянников Тюмени и Сургута - они работают по восемь дней, затем столько же отдыхают. Причем предпочтение при приеме на работу хозяин отдает серьезным девушкам, желательно замужним, как Бася, и имеющих средства на жизнь помимо и без этой работы. Такая, как он сказал, у него бизнес-политика. Бася же переоделась в рабочую мини-спецовку и из солидной дамы превратилась в профуру, на которой пробы негде было ставить - кругом было голо. Я пригласил ее за стол, угостил джин-тоником и попросил ответить на мучающий меня вопрос.

- Милая Бася, как вы с Миреком решаете проблему ревности? Ведь наверняка Мирек вас ревнует к вашей работе.

- Что вы? - ответила Бася, - Как это можно ревновать к работе. Да, конечно, когда я только устроилась, один скандал был, но после беседы со священником Мирек все недоразумения разрешил.

- Басенька, а причем тут священник? - еще больше заинтересовался я.

- Ну как же. После каждой вахты я иду на исповедь к нашему ксендзу и подробно рассказываю как, когда и сколько согрешила. После этого он назначает мне епитимью, отработку. Один раз я трижды на коленях обошла костел, потом разносила письма прихожанам, последний раз раздавала листовки. После такой отработки я уже считаюсь безгрешной, так как мой грех берет на себя церковь.

- А-аа, - понимающе сказал я, - получается что-то вроде индульгенции.

- После того как с меня грехи сняты - разве не глупо мужу меня ревновать?- продолжала рассказ Бася - Вот он и не ревнует.

В этот момент прозвучал мелодичный сигнал звонка, означающий окончание сеанса и с верхнего этажа, из номеров, заправляясь на ходу, как пожарники по боевой тревоге, стали спускаться мои туркмены. Последним спустился Амангельды, подошел к столу и с чувством выполненного долга выпил пол-стакана водки. Хозяин засуетился, начал проводы, приглашая каждого туркмена, при этом особо хитро на меня поглядывая, посетить массажную снова, туркмены вразнобой по-восточному высказывали ему благодарности за отдых, после чего бардачно и шумно загрузились в микроавтобус и мы поехали восвояси. Было темно. В салоне горели огоньки сигарет и висело молчание. Туркмены стеснялись обсуждать баб, так как приходились друг другу начальниками и подчиненными. Уже когда подъехали к гостинице, Амангельды, поддернув яйца через брюки и косо посмотрев на водителя поляка, сказал:

- Ты, Иваныч, завтра нас в оперу вези, да? - помолчал немного и добавил, опять посмотрев на водителя,- Все-таки какие-то девки здесь не настоящие. Да?

Я не стал уточнять, что он имел ввиду, потому что имел также свой вариант похожего ответа.