Подарок Будды
(про тайский массаж)

Был я проездом однажды в одном городе, где остановился в гостинице, как раз напротив буддийского храма. Естественно, первым делом пошел я в буддийский храм, чтобы прочесть молитву, чтобы Великий Будда ниспослал мне на ночь девушку, из числа местных аборигенок, исповедующих буддизм. Местных же аборигенок я полюбил всей душой за их узкие карие глаза, симпатичные физиономии, смуглую кожу, черные волосы, невысокий их рост, и за то еще полюбил, что были они стройные и утонченные, молодо и задорно выглядели, и мило улыбались мне, замечая, что сами-то они составляют особенный предмет моего старческого вожделения.

Вернувшись после медитации и молитвы в гостиницу, я занялся поиском во всех ее закоулках – барах и ресторанах, фойе и холлах девушки, которую мне должен был ниспослать Великий Будда в ответ на мою убедительную просьбу. Однако, в осмотренных мной местах, не было даже намека на самую завалящую шлюшку. А надо заметить, что все служащие отеля, как и местные аборигены, живущие в этом городе, говорили между собой на непонятном языке, а некоторые еще и по-английски. Эти два обстоятельства очень затрудняли процесс общения с ними и ведение непринужденной беседы на интересующую меня тему из-за моего скудного словарного запаса, состоявшего из двух английских слов и еще нескольких слов местного языка. Поэтому пришлось во всем полагаться на интуицию и Великого Будду.

Интуиция привела меня в первом часу ночи в релаксационный центр, расположенный на одном из этажей многоэтажного отеля (типа - сауна, бассейн, пин-понг), там то мне и бросилась в глаза табличка, на которой было английскими буквами написано исконно русское слово «Массаж». Путем внимательного изучения таблички, мною была уловлена тонкая разница между тайским и европейским массажем, составляющая на наши с вами деньги – доллары США, где-то порядка 20 долларов. Принимая во внимание высокий уровень отеля и тайную мою надежду, что тайский массаж за 40 долларов за 45 минут, все-таки будет включать в себя хоть какие-нибудь элементы секса, я принял решение не жмотничать.

Работников релаксационного центра за стойкой было двое – узкоглазая, симпатичная девушка в строгом черном костюме на кассе, и молодой человек с аналогичным разрезом глаз, по-видимому, менеджер-распорядитель. Предстояло с ними объясниться. Подойдя ближе, чтобы они лучше меня расслышали, я, как вежливый человек, первым делом поздоровался на местном диалекте, и улыбнулся девушке на кассе широкой, открытой улыбкой, стукнул себя кулаком в грудь, как «Тарзан», слезший с пальмы, ткнул пальцем в табличку с надписью «massage», и произнес многозначительно: «У-у-у-у!», а затем хлопнул по-приятельски ладонью молодого человека по плечу, так что тот даже присел, и рука у него на некоторое время одеревенела, и добавил громко и внятно: “Comrade!” Далее, я вынул из кармана штанов 50 долларов, и положил их на стойку для пущей убедительности серьезности моих намерений. Девушка стала мне объяснять, помогая себе руками, что, мол, на и-лоу йоу эксчэньчь, но я прервал ее пространные рассуждения фразой, которую вам надо обязательно запомнить, на всякий случай: «Эксчэньчь цзай и-лоу клозет! 3,14здец!» Сообразительный молодой человек мгновенно понял сказанное мной и принялся звонить кому-то по телефону и только, заручившись чьим-то согласием, сообщил мне на местном диалекте, что все улажено и в порядке. Он взял со стойки мои 50 долларов, и вложил их в мою ладонь, и почтительно знаками дал понять, что нужно идти за ним.
Помните, любезные господа, и не обольщайтесь, если последователь буддизма вернул вам ваши 50 долларов, это только временно, чтобы вы лучше запомнили ощущение счастья от обладания ими, чтобы вы имели больше времени с ними проститься навсегда, так как он потом найдет способ, как их снова забрать у вас еще и с прибылью. Это – прописная буддийская истина!

Мы вошли в зал со шкафчиками из красного дерева и со скамейками. Молодой человек поклонился и предложил мне жестами раздеться. Я разделся, оставив себе только единственные, свои любимые трусы, мысленно простился с моими 50 долларами, и, на всякий случай, попрощался еще с полутора тысячами долларами, оставшимися в кармане моих штанов. Штаны же и еще кое-какие носильные вещи я передал молодому человеку, после чего он взамен выдал мне белую куртку, короткие штаны и шлепанцы, и надел на запястье браслет с золотой бляшкой. Натянув штаны и накинув на себя куртку без пуговиц, я, сунув ноги в тапки, проследовал за моим сопровождающим далее. Молодой человек распахнул передо мной следующую дверь, за которой оказался широкий коридор с креслами на изогнутых ножках, столиками с круглыми столешницами, цветами и растениями в горшках и кадках. По коридору прямо на меня шла невысокого роста, коренастая, широкоплечая, босая девица в таких же штанах и в куртке, как у меня, но подпоясанная черным поясом. Так как она была очень похожа на инструктора по рукопашному бою, как нам их представляют по телевизору, то я подумал, что аборигены, чего-то недопоняли про массаж и решили, что я пришел записаться в секцию каратэ. Я быстренько представил себе, как коренастая девица в прыжке бьет меня пяткой в лоб, как Ван-Дам, после чего я прихожу в себя за городом, лежащий на мусорной куче без денег и без документов, но зато в любимых трусах, и мне стало как-то нехорошо. Я зажмурился в предвкушении. Но на этот раз все обошлось. Девица, подойдя ко мне вплотную, вполне дружелюбно потянула меня за рукав в еще какую-то дверь сбоку коридора, таким образом, я оказался в маленькой комнатке. Девица тут же вышла, и я очутился в этой комнатке совершенно один, наедине с терзающими меня сомнениями, но зато я смог, как следует, осмотреться. В углу комнатки была шторка, за которой находился рукомойник, а рядом с ним стояли какие-то флакончики. (Я подумал, что это очень продвинутое технологическое решение следует принять во внимание владельцам отечественных массажных салонов для того, чтобы тетя, после того как вы кончите ей в руку, имела возможность ее сразу вымыть, а не размазывала семенную жидкость по обоям). В комнате также были узкая, застеленная чистой простыней кровать без спинок и небольшой пуфик, придвинутый к стене. На стене же висела трубка, напоминающая наши родные трубки домофона. И все - больше там ничего не было - никаких изысков, никаких излишеств.

Когда дверь в комнату открылась, я понял, что Великий Будда, наконец, вспомнил о моем существовании и убедительной к нему просьбе, и решил удовлетворить ее в полном объеме. В комнату вошла неописуемой красоты девчушка. Она была невысокого роста (чуть выше 150 см), тоненькая, маленькая. Лицо у нее было очень красивым, потрясающая улыбка обнажала ее белые ровные зубы, а губки ее были алыми, как лепестки красных гвоздик. Одета девочка была в белую футболку и короткие шорты - юбку, а на ногах у нее были белые носки, и обута она была в голубые узенькие туфельки без каблуков. Ступня ее была маленькой и узкой. Мне потребовалось ровно несколько секунд, чтобы по достоинству оценить это бесценное сокровище, плывущее в мои руки, приосаниться, втянуть живот (насколько возможно), загородить ладонями нечто, вставшее в мгновение ока, как по волшебству, между ног, дабы раньше времени не выдать моих истинных намерений. А также придать лицу задумчивое выражение мыслителя и пламенного борца за счастье женщин народов азиатско-тихоокеанского региона, исповедующих буддизм. Несколько секунд потребовалось мне, чтобы превратиться из немощного больного старика, страдающего расстройством пищеварения и диким склерозом, в мужчину – мечту всех узкоглазых красавиц с черными волосами и пронзительными голосами. Красавица задорно рассмеялась, оценив мои усилия, схватила меня за ту руку, которой я прикрывал свои намерения, и потянула меня вон из комнаты, в другую комнату, точно также устроенную, как первая, но только с большой двуспальной кроватью без спинок. «Вот цэ ж совсим другое дило!» - подумалось мне как-то по-украински при виде этой большой и удобной кровати, рассчитанной аккурат на двоих или даже для троих.

Девчушка раздела меня, оставив на мне, только мои любимые красивые трусы, и показала тонкими руками, что мне следует лечь. Я лег на спину, чтобы иметь возможность лучше видеть девушку и при случае обнять ее. Но она отрицательно замотала головой, и дала мне понять, что надо обязательно перевернуться на живот, что я и сделал, нехотя, глубоко и страдальчески при этом вздыхая, как тюлень.

Девушка накрыла меня большим полотенцем и стала разминать мою спину, руки и ноги. Мне было плохо видно, но делала она это ладонями, пальцами и локотками. Удивительно, что при ее скромной, воздушной комплекции делала она это очень сильно, так, что под ее ручками я кряхтел, сопел и охал. Она массировала мне пальцы рук и ног, ступни и ладони, шею и плечи, виски и затылок. Ощущение было у меня такое, как будто я – большая квашня, а она – маленькая усердная хозяйка, тщательно вымешивающая тесто для праздничного пирога. От ее такого со мной обращения я почувствовал нарастающий прилив бодрости духа и физических сил и невыносимое желание, во что бы то ни стало, ей вдуть. А после того, как девочка уселась верхом на меня, как на пони, мне вдруг, ни с того ни с сего, стали очень мешать руки. Я не знал, что с ними поделать, потому что, будучи незанятыми, они самопроизвольно хватали девчушку за разные места (и даже угораздило их пару раз залезть ей под шорты и в трусы). Для того чтобы все-таки оставаться в рамках дозволенного и не быть невежливым, мне пришлось резко расширить мой словарный запас на три фразы местного языка: кэ-и-ма? (можно?), кэ-и! (можно!), бу-кэ-и! (нельзя!). Как только я заучил наизусть эти три фразы, так у нас начался такой диалог:
- Кэ-и-ма? – спрашивал я, хватая ее за голую ногу.
- Кэ–и! – отвечала она, продолжая мять мне спину.
- Кэ-и-ма? – спрашивал я, проникая рукой ей в шорты.
- Кэ–и! – отвечала она, надавливая мне локтем под ребра.
В общем, все было «Кэ-и!», но дьявольски неудобно, лежа на животе! А между тем, девушка спустила с меня трусы ниже колен, откинула полотенце, и, намазав мне спину, руки, ноги, копчик и ягодицы каким-то маслом, принялась их массировать, но уже с маслом. Особенно приятен был массаж копчика и места чуть ниже его. Закончился массаж таким образом. Девчушка встала со стороны моей головы и принялась массировать мне плечи, шею и затылок.
- Кэ-и-ма? – спросил я, свободной рукой, в который раз, залезая ей в трусы.
- Кэ-и! – отвечала она, массируя мне шею. А потом девчушка вдруг встала на колени, так что ее изумительное лицо оказалось напротив моего небритого лица, и я запечатлел на ее губах долгий и нежный поцелуй.

Азиатские красавицы любят красивых русских Аполлонов, от которых наши отечественные бабы и кони шарахаются и стараются обегать их рысью за версту. Это - особенность восточного менталитета – тяга ко всему прекрасному. Еще азиатские красавицы, исповедующие буддизм, неравнодушны к деньгам. И поэтому, если вы хотите добиться полного и безоговорочного у них успеха, то подкрепите свои достоинства и свою любовь суммой долларов в 200 (которая, кстати, будет им казаться астрономической, в силу особенного устройства их разреза глаз), и получите взамен любовь, которая будет вам сниться до самой (не приведи, Господь!) смерти! А также не забывайте, что массажистка находится в отеле, потому что в ее служебные обязанности входит делать массаж всем желающим (именно, за это ее там держат, и платят ей деньги), а то, что у вас к ней возникла неодолимая страсть, то это никого не касается. И если Вы уговорите ее прийти к Вам в номер, то она официально придет делать вам массаж, в соответствии со своими обязанностями и прейскурантом отеля, а чем она будет заниматься с вами на самом деле, это уже ваше личное с ней дело.

Договорившись с девчушкой через десять минут снова встретиться в моем фань-цзяне (еще одно новое выученное мной слово), я напялил на себя штаны и крутку, нежно обнял и поцеловал подарок Великого Будды, и галопом, прикрывая мои далеко простирающиеся намерения ладонями, поскакал в раздевалку. Там меня поджидал уже знакомый молодой человек. Он снял с моего запястья золотой брелок, который на поверку оказался магнитным ключом к той дверке шкафа, за которой хранились мои носильные вещи, открыл дверку, извлек из шкафа мою аккуратно сложенную одежду и с поклоном передал ее мне. Я поблагодарил его в местных выражениях, переоделся и направился к кассе. По дороге я напряг все свои умственные способности, пересчитал деньги, оказавшиеся (что мне показалось удивительным, но очень меня обрадовало) в целости и в сохранности, и, подойдя к стойке, выпалил на одном дыхании фразу, от которой у меня самого захватило дух и потемнело в голове: «На-гэ гу-нян хэнь хао хуй ань-мо! Цзай во-дэ фан-цзянь ли мянь, во сян яо цзай сы цы ань-мо! 3,14здец!» По моему мнению, это должно было означать следующее «Та девушка очень хорошо умеет делать массаж! Я хочу еще четыре сеанса в моем номере!» Похоже, что Будда лично вложил в мои уста эти слова, потому что девушка на кассе сказала: «Хао!», и выписала мне счет на астрономическую сумму в местной валюте. Я положил на стойку двести долларов, получив копеечную сдачу, опять таки в местной валюте, и чек формата А4 с печатью отеля, опрометью бросился в свой фан-цзянь, чтобы не заставлять подарок Буды томился под дверью.

Я успел только вытряхнуть пепельницу полную окурков и стряхнуть пепел со стола, как в дверь раздался звонок. Это была она. Она вошла в номер, в ее руке я заметил маленькую черную с золотым узором сумочку. Она показала пальцем на себя, потом на стеклянную дверь в ванную и двумя пальцами изобразила, как будто человечек перебирает ногами. Я кивнул. Я сел в кресло и закурил. Она, вымывшись, вышла из ванной обнаженная, и подошла ко мне, и взяла меня за руку, и сказала: «Цин, цзо ба!» Она мыла меня с многочисленными ароматными шампунями и гелями всего с ног до головы своими маленькими ручками, и особенно тщательно мыла мои грандиозные, далеко простирающиеся планы, которые уже не имело смысла более скрывать. А то, что я не кончил ей в руку, я могу отнести только к разряду чудес, совершенных Буддой своей божественной властью в эту ночь.

Я покрыл ее тело с ног до головы поцелуями, я целовал ее лицо, уши, шею, плечи, грудь ноги, руки и все пальчики на них. Единственное место на ее теле, оставшееся нецелованным, ввиду моей природной застенчивости и скромности, находилось у нее между ног.

Я советую вам, любезные господа, отправляясь в путешествие, если с собой кого и брать из числа родственников, то только дядюшку Куню. Во-первых, потому что ему не надо проездных документов и виз, в отличие от жены. Во-вторых, потому что его не надо никуда вписывать, как лицо, использующее при перемещении ваш же загранпаспорт, в отличие от детей; в-третьих, он не будет таскать вас по местным достопримечательностям или, что еще хуже, по магазинам, и галдеть у вас над ухом. И вообще, он не будет вам мешать, надоедать и приставать к вам с идиотскими вопросами и просьбами, и он не станет во время путешествия действовать вам на нервы. Да, а самое главное, нашего российского дядюшку Куню, выдержанного в суровых условиях климата среднерусской полосы, забористого, как самогон-первач, но утонченного и глубокого, как русская душа, галантного и немного возвышенного не стыдно представить в любом обществе самых изысканных девиц, даже исповедующих буддизм. Клянусь, что вам не придется за него краснеть. Простите, господа, я отвлекся!

Итак, единственное место, м-да! Оно выглядело очень примечательным и достопамятным. Оно было прекрасным, самым прекрасным из всех достопримечательных мест того города, которые мне привелось увидеть. Маленький кустик черных волос рос над ним на лобке, но само это место было избавлено от волосяной растительности, нет, не подумайте господа, что с помощью бритвы, или эпилятора, или каких-либо иных средств для выведения волос. Оно было избавлено от них самой природой. Как еврей, приходящий в гости всякий раз точно к накрытому столу, дядюшка Куня своевременно возник между широко раскинутых девичьих ног. Кажется мне, что дядюшка Куня был все-таки немножечко евреем, интересно, что об этом думает незабвенный Изя Потц? За мои шестьдесят с лишним лет половой жизни, господа, мне никогда не встречалась столь чисто вымытая 3,14зда, какая была у этой моей возлюбленной девчушки. Прикоснувшись к ней языком, я ощутил только вкус чисто вымытой кожи в каждой ее розовой складочке. Сдается мне, однако, что ничей дядюшка Куня не посещал доселе именно этого места, о котором мы говорим, и знакомство с моим дядюшкой Куней стало для девчушки поистине божественным откровением, ниспосланным самим Буддой. Она так увлеклась им! Я, к сожалению, не мастер описывать это дело, поэтому только скажу, что глаза ее были закрыты, а ее шепот, бормотание и стоны, походили на горячечный бред, а ноги она то широко раскидывала в разные стороны, то обхватывала ими мою голову, то задирала их к подбородку. А руки ее - одна, изогнутая назад, с силой своими пальцами пыталась ухватиться она за плоскую, мягкую спинку кровати, отделанную натуральной кожей, и слышно было, как ногти скребут по поверхности кожи, а вторая рука ее, лежащая на моем затылке, плотно прижимала мою седую голову к тому достопамятному месту.

В благодарность за усердие, проявленное моим родным дядей, девчушка расцеловала меня всего, так что на моем теле не осталось ни одного нецелованного места, за исключением подмышек. Особенно внимательно она отнеслась к ознакомлению с моими грандиозными и далеко простирающимися планами, и была так восхищена их монументальностью и размахом, что даже языком попробовала, каковы они на вкус. В ее маленький ротик эти планы помещались, однако, с трудом, что едва не привело к преждевременной их реализации, и только, благодаря очередному чуду совершенному Великим Буддой в эту ночь, мне не пришлось краснеть за мою такую несдержанность и скоропалительность в выводах.

Ввиду тяжелой демографической ситуации складывающейся в странах азиатско-тихоокеанского региона, связанной с большой численностью буддийского населения, чтобы ее более не усугублять, после некоторых сомнений в целесообразности, нами было принято коллегиально решение использовать резино-техническое изделие № 5 местного производства, которое хранилось в единственном экземпляре в черной сумочке с золотыми узорами, завернутое в салфетку. Одевание презерватива маленькими, дрожащими от волнения ручками, оставило в моей памяти неизгладимый след. Принимая во внимание факультативность всего происходящего, я не мог требовать большего, и, учитывая затруднения связанные с языковым барьером, не мог объяснить, как принято надевать презерватив на моей родине, да, впрочем, и не пытался.

Мне представляется, что планы наших великих мужей в родном отечестве, выдаваемые за грандиозное созидательное строительство в прессе, при ближайшем рассмотрении выглядят скудными и убогонькими, поэтому любая попытка их реализовать добавок с нашими-то способностями и жадными, и хитрыми людишками приводит к чему-то такому, что может вызвать не более чем грустную улыбку. Поэтому я думаю, что самое лучшее реализовывать эти планы где-то в другом месте, в другой стране и не позориться перед своими соотечественницами. Одна кореянка из Ташкента, проживающая в Москве (привет Добролюбову), увидев мое скромное достоинство, всплеснула руками и в восхищении воскликнула: «Слава богу, что он у тебя такой небольшой! Как мне надоели эти здоровенные фуи! Как я их ненавижу! Когда я вижу здоровенный фуй, мне хочется схватить нож и …!» Жестокий народ эти корейцы, даром, что едят собак! В общем, вы поняли, надеюсь, что я ратую за международное сотрудничество во всех сферах, главное, чтобы оно приносило обоюдное удовольствие. Но что-то я отвлекся от темы!

Итак, местное резино-техническое изделие № 5 в максимально растянутом виде было по своим размерам сопоставимо с ни разу ненадеванным нашим отечественным кондомом и жало везде, где только возможно за исключением подмышек. Девчушка опрокинула меня на спину, забралась на меня, взялась рукой за мой пенис и, придав ему необходимое направление, стала очень медленно и осторожно на него садиться, а потом убрала руку, и также медленно села до самого конца. Входил в нее пенис, как по маслу, но с натягом. Не было в моей жизни ни одной 3,14зды, и даже ни одной попы, в которой мне было так счастливо и уютно, как в ее 3.14зде. Я понял, наконец, смысл поговорки «В тесноте, да, не в обиде!», сочиненной видимо кем-то, оказавшимся при похожих обстоятельствах. Держа высокий ритм и хорошую амплитуду, моя девчушка двигалась вверх-вниз, упершись руками в мои плечи. Я молил Будду о том, чтобы, как можно дольше, продолжался этот процесс, потому что сам процесс мне безумно нравился, а результат его был, к сожалению, мне хорошо известен. Но даже сам Великий Будда с его всевозможными чудесами не был в состоянии мне помочь перекрыть сорвавшийся вентиль. Однако, когда неизбежное случилось, девушка, как ни в чем не бывало, продолжала двигаться, и тут-то Великий Будда совершил еще одно чудо (я это склонен считать это чудом, так как ничего подобного со мной не происходило в последние лет тридцать). Я понял, что очень даже могу еще раз, вот так запросто, без перекура и перерыва на чай-кофе! Груди у подарка Будды были маленькие с маленькими сосочками, окруженными маленькими ореолами, но как они были хороши! Языки наши сплетались во время поцелуев, от которых губы мои, в конце концов, опухли. Сказать, что девчушка была очень гибкая – это равносильно тому, что ничего не сказать. Позы менялись на ходу без прерывания процесса, которым мы были так увлечены, что не заметили наступления рассвета.

Дрожащие и обессиленные лежали в объятьях мы друг друга. Потом курили, потом пили чай с напитками из бара. Подарок Будды звали Синь-ти. Было ей двадцать с небольшим лет, и была она студенткой некоего вуза, приехавшей учиться в столицу из глухой провинции. Расставаться с ней было мне, откровенно жаль, а долгое прощание привело нас каким-то непостижимым образом снова в постель. Это хорошо, что после одного случая произошедшего со мной накануне в Питере, я взял за правило, возить за собой вагон презервативов. В шесть часов утра она ушла, а я замертво рухнул в постель и уснул. Мне снился Будда, держащий в руках цветок лотоса, мне снился подарок Будды по имени Синь-ти, которая просила меня, взять ее с собой в далекую, холодную и хамоватую страну, из которой приехал.

Листая мою записную книжку, я время от времени натыкаюсь на телефон длиной в километр цифр, напротив которого ничего не написано. Это – мобильный телефон Синь-ти. Когда я ей теперь позвоню, и что я ей скажу, знает только Великий Будда!