-Танька, жрать есть? – Послышалось из коридора. Пришёл отец с «ночной». Голодный, как всегда. И как всегда, злой.

Валентин спешно засобирался, стараясь не производить лишнего шума. Открыл верхнюю дверцу «стенки». Достал из дальнего угла потёртую милицейскую фуражку. Надвинул её на голову, до самых ушей, и опустившись на колени начал шарить рукой под продавленным раскладным диваном. Нащупал и вытащил из-под него грубо струганную палку, коряво выкрашенную чёрными и белыми полосками.

-Тань, оглохла штоль? – Снова раздалось из коридора, теперь уже возле самой двери в Валькину комнату.

Валя замер, да так и застыл, стоя раком на полу и боясь пошевельнуться. Вздохнул с облегчением, когда услышал удаляющиеся на кухню шаги отца. Когда с кухни раздалась приглушенная перебранка, Валя открыл дверь, прошмыгнул в прихожую, и подхватив по пути стоптанные кроссовки, выскочил на лестничную площадку.

В то лето жара стояла невыносимая, и пока Валька сбежал с пятого этажа по лестнице, и выскочил во двор, успел взмокнуть. На улице, оглядевшись по сторонам, он увидел группу подростков, куривших за невысокой бетонной стеной помойки. Нелепо склонив голову набок, держа фуражку под мышкой, Валя засеменил вдоль дома, пытаясь остаться незамеченным.

- Э-эй, Валенти-и-н. Пойди-ка сюда. – Услышал он протяжный и негромкий зов. Даже склонённая на бок голова, сгорбленная фигура, и мелкие испуганные шажки не помогли - его заметили. Подошёл бочком к пацанам, всё ещё склонив голову набок. Встал чуть поодаль.

- Куда собрался? – Это Сашка спросил. Местный сорвиголова.

- Д-д-а-а… та-а-ак. – Заикаясь, с трудом сказал Валя.

- Что, «да так»? – Переспросил Сашка, и затушив бычок о бетонную стену, полез в пачку за новой сигаретой. Остальные заулыбались, предчувствуя бесплатный концерт.

- Закуришь?

- М-мм… не-е. – По коровьи, протянул Валька.

Сашка вразвалочку подошёл к Валентину. Тот съежился, втянул голову в плечи. Сашка обошёл вокруг, прикурил, стоя у него за спиной. Затем, наклонившись к самому уху Вали, сказал:

- Говорят, что ГАИ скоро не будет. Разгоняют вашу контору.

На Валентина эти слова произвели, сильное впечатление. В глазах его появилась безысходность и страх, как у загнанного зверя. Он замычал невнятно, и замотал головой. В компании послышались смешки.

В этот момент Сашка длинно и смачно затянулся, и ткнул «бычком» в шею Вальки. Валентин взвыл от боли, и выронив милицейскую фуражку, схватился за обожженную кожу.

Сашка тем временем подмигнул самому мелкому из компании, Кольке, по кличке Пеле. Колька играл в футбол за местную ДЮСШ, за что и носил гордо, свою кличку. Пеле подошел поближе к Вале, примерился, а затем, высоко выпрыгнув, ударом «ножницы», с толчковой ноги, заехал Валентину в живот. Валька согнулся пополам, и упал на колени, но больше не от боли, а для того, что бы схватить выпавшую из рук фуражку. Но кто-то уже успел поддеть её ногой, и с лету «зафутболить» в сторону.

Валентин, даже не попытался подняться. Продолжая ползать по асфальту на коленях, он старался поймать свой головной убор, которым «перепасовывались» пацаны.

- Эй, хорош! Хорош, я сказал! – Заорал, наконец Сашка, и распихав приятелей, поднял фуражку с земли, отряхнул от пыли, и протянул Валентину.

-Держи. И пиздуй давай отсюда.

***

На пересечении улицы Алабяна и Песчаной есть светофор. Именно туда и направился Валентин, что бы заступить на своё ежедневное «дежурство». Отдышавшись, он нацепил на голову помятый головной убор, вытащил из-за пояса свой «самопальный» жезл, и приступил к своим обязанностям, а именно, к регулировке движения транспорта на этом сложном участке дороги.

Жившие в районе станции метро «Сокол» в 80-х годах, наверное помнят этого регулировщика-самозванца. В любую погоду он всегда был на своём посту. Никого не штрафовал, и никого не останавливал по поводу и без. А только грозил пальцем, непослушным водителям. А таких было пруд пруди. Каждый норовил проехать под его запрещающий знак жезлом, и наоборот, не хотел поворачивать, или продолжать движение, несмотря на разрешающие жесты Вальки.

Но когда его указания совпадали с сигналом светофора, водители послушно поворачивали, или останавливались. Это приводило Вальку в неописуемый восторг, он широко улыбался, и гордо наслаждался мгновениями счастья.

Особенно радовали его водители рейсовых троллейбусов и автобусов. Те, почти всегда поворачивали именно туда, куда показывал жезлом Валька. При этом они ещё приветливо помахивали ему рукой, или брали «под козырёк». Валька отвечал им тем же, вытягивался по стойке смирно, улыбался, и пускал тягучую слюну из уголка рта.

Летом и весной, работать было одно удовольствие. А вот осенью, а особенно зимой, Вальке приходилось тяжело. Шутка ли, проторчать с утра и до вечера под дождём или на морозе. Да ещё водители норовили проехать рядом с бордюром, где скапливалось много дождевой воды, и обрызгать постового. А прошлой зимой, один лихач, окатил Валентина с ног до головы холодной и грязной придорожной жижей. Продрогший от холода, Валька все-таки достоял свою смену до позднего вечера. А утром слёг с воспалением лёгких.

Но сегодня день был удачным во всех отношениях. Водители были осторожны и послушны. Вот только шея, пришмаленная Сашкой слегка беспокоила. Да живот побаливал. А вообще то Сашка был не плохим пацаном.

***

В прошлом году случай был. На Левитана. Болельщики ЦСКА после матча возвращались, и как на грех Валентин им по пути подвернулся. Сначала шарфом красно-синим душили, потом повалили на землю, и стали ногами бить. Прохожие только некоторые оборачивались, но никто не вступился. Поздно уже было, темно.

Валька тогда описался от страха, катался по земле в мокрых штанах, но ни пикнул, ни разу. Молча удары сносил. Забили бы насмерть, если бы не Сашка. Он домой шел, увидел возню в подворотне, и не раздумывая в самую гущу влез. Сашке тоже тогда здорово попало, но Валентина он тогда отбил. Кто-то из знакомых был среди нападавших. Сашку все в районе знали, и даже на «полях». Растащили, в общем.

- Тебе делать нехуй, шатаешься тут по ночам? – Говорит Сашка, вытирая рукавом кровь с лица: - Блять, из-за тебя всё!

Валька только смотрел на Саню преданными собачьими глазами, и молчал. Саня смерил взглядом спасенного, и говорит:

- Ну и отделали тебя. Ладно, пошли, до дома доведу. Помрёшь ещё по дороге.

Первое время, после того случая, Валька, как хвост за спасителем своим волочился, лыбился всё время и слюну пускал. Запомнил, кто ему жизнь спас. Саня его пинками отгонять стал, а то приятели уже посмеиваться начали. Сашка, мол, кореша себе ёбанутого нашёл.

А через какое то время, Саня во дворе подозвал Валентина:

- Эй, придурок! А ну, бегом ко мне!

Валька подбежал, и встал в подобострастной позе. Саня ему фуражку милицейскую протягивает. Затасканную, но настоящую. Валентин стоит, и своим глазам не верит. Челюсть у него отвисла, и слюна как всегда по скуле ползёт.

- Хуле смотришь? Это тебе, забирай. Стоишь там не перекрёстке, как придурок. Смотреть тошно. А так, вроде как настоящий мент. Держи, говорю. Не обоссысь только от счастья. И это… не ходи больше за мной, понял? Заебал уже! Понял, спрашиваю?

Валька вцепился в фуражку и закивал. С тех пор он Сани сторонился.

А Валька, как настоящий гаишник стал выглядеть. Вместо обломка лыжной палки, жезл себе смастерил. Однажды, правда, водитель один по незнанию тормознул с перепугу возле Валентина. Вышел из машины, хотел спросить, за что, мол, гражданин начальник? А вместо этого, уебал Вальке так, что у того солнечные зайчики перед глазами плясали аж до вечера.

Но разве такая мелочь может испортить настроение, если на голове твоей настоящая милицейская фуражка.

***

Уже поздно вечером, вдоволь намахавшись жезлом, вполне довольный собой, Валька засобирался было возвращаться домой, когда увидел быстро идущего к нему Кольку.

- Слышь, идиот. Дело есть пошли со мной. Да живее давай! – Сказал Пеле, нервно докуривая.

Они прошли по Алабяна, спустились рядом с мостом по насыпи к железнодорожному полотну, и нырнули под эстакаду.

(продолжение следует)