Искусством я интересовался всегда, сколько себя помню. Мне сейчас нередко говорят, что мол не мог трехлетний малыш испытывать тягу к искусству, он еще ничего не понимает. А я вам говорю, что испытывал, и еще какую, хотя природу тяги этой действительно не понимал.

Живопись, кино, литература...Особняком стоял Театр. Собственно, само это название я, как и все мы, узнал много позже названий всех других видов творчества. Советская пропаганда уверенно говорила нам, что Театр - явление уродливое, присущее исключительно загнивающему капитализму, и в нашей великой стране его как бы нет, хотя те же живопись, литературу и кино мы весьма уважаем и приветствуем. В то же время практически ни один роман и ни один фильм о кошмарной забугорной жизни не обходился без весьма натуралистичного изображения артисток Театра. Помню, даже художники журнала "Крокодил" в своих карикатурах вырисовывали тех, кому советские туристы вынуждены были напоминать об "облико морале", крайне тщательно, видимо это доставляло им особое удовольствие.

Все это делало Театр в моих глазах чрезвычайно привлекательным, его образ, точнее образ его артисток затмевал в моем воображении персонажей фильмов и книг. Будучи десятилетним пацаном, я весьма сожалел о том, что в нашей стране нет и никогда не будет Театра. Впрочем, тогда я особо не расстраивался, понимая, что меня в него все равно бы не пустили по малолетству.

Шли годы, наступила гласность, отгремела перестройка. Разумеется, я уже знал к тому времени, что Театр в нашей стране все-таки есть и в том или ином виде был всегда. Прожив на свете больше двух десятков лет, я конечно от чисто теоретического интереса перешел к практическим занятиям Искусствами, запоем читал книги и не вылезал из кинотеатров, поэтому мой интерес к Театру отошел как бы на второй план.

Но однажды летним вечером, находясь в жарком южном городе, я увидел ЕЕ. Среди обилия полуголых грудей и совсем голых животов и ляжек я безошибочно узнал артистку Театра. Она тоже была полуголая, но полуголая как-то по-своему. Как это ни покажется смешным, но именно так нарисовала мне ее образ пятнадцать лет назад советская пропаганда.

Девушка тоже испытывала явный интерес ко мне, поэтому без всякого смущения я подошел и узнал стоимость билета. Получив положенную мне студенческую скидку, вскоре я уже вовсю наслаждался спектаклем.

Представление мне понравилось. Понравилось своими легкостью, изяществом, эротизмом. Понравились артистки, которые, как мне казалось тогда, удачно совмещали природную порочность с любовью к деньгам - и то, и другое я нахожу весьма привлекательным в женщине.
Вообщем, через какое-то время я уже был завсегдатаем Театра. Все его работники искренне мне радовались, кассир без напоминаний делала скидку, гардеробщица обслуживала вне очереди, а артистки то и дело улыбались мне со сцены и заговорщически подмигивали.

Я стал своим человеком в Театре и однажды на правах своего был приглашен за кулисы. Я сидел и смотрел, смотрел столько, сколько мне было необходимо, никто меня не гнал, да и внимания на меня никто особого не обращал. Только под конец действа одна из артисток попросила меня остаться, не уходить, потому как дальше будет еще интереснее.

Я поблагодарил и вышел на улицу.

Я понял, что все - ложь. Ложь не только советская пропаганда и восторги друзей, которые рассказывали мне о сексуальных, порочных и развратных женщинах, играющих в Театре. Ложью были мои ощущения. Ложь сам Театр. Все эти зазывалы в ярких костюмах, красочные афиши, и самая главная ложь - непремення строчка рядом с названием каждого спектакля - "Эротическая Комедия". Нет там такого. Театр работает в одном жанре. Трагедии.

Тем не менее, я продолжал ходить в Театр, хотя и значительно реже.
"Ну и что, что трагедию нам выдают за легковесный водевиль с полуголым кордебалетом?", - думал я. Я все еще находил немало положительных для себя моментов в деятельности Театра.
Во-первых, билеты в этот театр стоят чрезвычайно дешево. Во-вторых, я могу заявиться туда в любом виде, хоть в трусах и тапочках, мне и слова не скажут, в то время как для похода в другие места мне необходимо одеть костюм и тщательно побриться. В-третьих, почему-то мне всегда казалось, что до Театра очень легко добраться, он как бы всегда находился где-то рядом со мной.
Наконец четвертый момент, немаловажный. Спектакли в Театре всегда на удивление кратки и динамичны, без ненужных длиннот и пауз. Ведь как сказал однажды один американский актер (дословно не помню, но по смыслу): "Львиную долю денег из тех, что мы платим девушке по вызову, мы платим не за то, чтобы она пришла, а за то, чтобы ушла".

-Что мешает тебе видеть не трагедию, а легкий эротический спектакль - ведь именно его тебе хотят показать, нужно только включить или наоборот выключить воображение, - сказал я себе.

Пытался и так, и этак , не получается ни хера.

Больше того, со временем я начал замечать другие интересные вещи. Однажды я понял, что отчаянно кривляющиеся на сцене люди делают это не потому, что это им ужасно нравится, а потому, что их просто больше никуда не взяли. Они бы и рады уйти, хоть прямо сейчас, посреди спектакля. Но куда? Некоторых откуда-то выгнали, они, несмотря на зрелый возраст играли весьма скованно - тех было особенно жалко.
Костюмы, декорации...такое впечатление, что художников либо не было вовсе, либо находились они в глубоком запое. Костюмы, заношенные и дырявые, повторялись из спектакля в спектакль, то же и с декорациями, а в занавес похоже неединожды высморкались...

-Брось сочинять, - говорили мне не раз наслаждающиеся зрелищем соседи, - нет там никаких соплей засохших, а если даже и есть, так ты сюда не сопли разглядывать пришел, а спектакль смотреть, действие. Нам это абсолютно не мешает.

А вот мне мешает, хотя, конечно именно это в наименьшей степени.

Впрочем, возможно, в объективной реальности

Театр играет именно красивые эротические пьесы, а все, что я здесь написал - лишь плод моего воображения, не знаю.

Я, собственно, и не зарекаюсь, да и смешно всерьез зарекаться от такой мелочи, как поход к проститутке. Просто сейчас театральные афиши оставляют меня абсолютно равнодушным.

Если кто-то вдруг подумает, что я просто перестал понимать и любить Искусство, то я с ним не соглашусь, я его, Искусство, нахожу столь же привлекательным, что и тридцать с лишним лет назад.