а вот посмотрите что мы находим у классиков. конечно если не пропустить текст
между этими фрагментами, то это было бы интересней на несколько порядков.
http://lib.ru/INPROZ/LARNI/pozwonok.txt

отрывки из "Четвёртый позвонок" Марти Ларни

////
Дня через два в самой распространенной бульварной газете Нью-Йорка
появилось сообщение о том, что миссис Чарльз Лоусон возбудила дело о
разводе со своим пятым мужем. "Колоссально богатая нефтяная королева, -
писала газета, - пробыла замужем на этот раз всего лишь сто четырнадцать
дней. Миссис Лоусон обвиняет своего мужа в душевной грубости и в
неисполнении супружеских обязанностей. Мистер Чарльз Лоусон ранее
привлекался к суду и отбывал наказание за неоднократный шантаж и
изнасилования. Следует отметить, что знаменитой нефтяной королеве
исполнилось 82 года, а ее нынешнему супругу - 26 лет".
В качестве концовки было напечатано жирным шрифтом следующее изречение:
"Антикварная вещь такова, что цена ее возрастает по мере того, как
потребительная стоимость падает".
Джерри прочел заметку вслух, но мистер Риверс не нашел в ней ничего
увлекательного. Он только усмехнулся:
- Я всегда говорил, что лучшее средство сократить число разводов - не
жениться.
- Ты, вероятно, помнишь мистера Лоусона? - спросил Джерри.
- Нет.
- Это тот хулиган, который украсил меня синяком.
- Тот самый мерзавец, который ушел тогда, не заплатив ни цента? А я еще
потратил добрых десять минут на борьбу с ним, пока сумел уложить его на
живот.
Доктор Риверс взял из рук Джерри газету, прочел заметку сам и закончил
высказыванием следующего собственного афоризма:
- Супружество - это игра двоих, в которой оба проигрывают.
Рабочий день снова закончился более чем двумястами долларов чистой
прибыли. Прошло уже около получаса после того, как ушел последний пациент,
и хиропрактики сидели в кабинете доктора Риверса, приводя в порядок
карточки больных. Личность Исаака Риверса оставалась для Джерри такой же
загадкой, как и две недели назад, когда наш герой, теперь поднявшийся до
профессора, стал помощником хиропрактика. Этот массажист сам
домассировался до доктора и теперь всей пятерней греб доллары из
человеческих позвонков. Временами Риверс производил впечатление вечно
юного, забывшего свой возраст американского финна-полубродяги, который
научился читать и писать, переезжая с места на место; а порой он казался
замкнутым отшельником, скрывающим все, что могло бы его выдать. Он никогда
не был склонен рассказывать о своей жизни и о родственниках. В этом
отношении он был похож на мула, который не видит оснований гордиться
своими родителями.
Бывали минуты, когда Джерри восхищался безграничной энергией,
трудоспособностью своего шефа и его оптимистической душой, в которой
отовсюду сияло солнце. Но бывало и так, что Джерри раздражала умственная
ограниченность коллеги. Порой к Исааку Риверсу так и просилась одна чисто
американская пословица: чем глупее фермер, тем крупнее картофель. Он был
из числа тех людей, которые проходят счастливыми по узенькой дорожке между
простотой и посредственностью и всегда с довольным видом глядятся в
зеркало.
/////
.
.
.
.
.

/////
Когда он подошел к двери мистера
Риверса, сердце его стучало почти так, как, бывало, стучал его неразлучный
молоток. Отворив дверь, Исаак приветствовал своего коллегу следующими
словами:
- Ага! Пришел-таки за расчетом? Заходи, заходи. Мы сразу выясним все
наши дела.
Чего-то в этом роде Джерри ожидал, ибо он уже раньше заметил, что Исаак
был оптимистом лишь до известного предела. А затем он превращался в
реалиста и тех, кто нарушает правила игры, готов был послать ко всем
чертям на вечное поселение.
- Первые действительные невзгоды в моей жизни начались в тот самый
момент, когда ты женился, - сказал Исаак серьезно.
- Так же, как и в моей, - тихо отозвался Джерри, словно эхо, и
замолчал, ожидая продолжения.
Исаак продолжал:
- Я отдал восемьсот долларов на рекламу моей практики. В первые дни у
нас был наплыв, и мы заработали хорошо, и я и ты. А потом? Да, потом ты
избрал своим флагом женскую юбку, за которой и маршируешь вот уже неделю.
На работу являлся когда вздумается - и отвадил почти всех пациенток.
Сегодня после обеда ты и вовсе не подумал прийти, - и вот мы лишились как
новых, так и старых больных.
- Но Исаак... Сегодня у меня возникло непреодолимое препятствие... -
пытался оправдаться Джерри. - Моя жена повредила себе спину...
- А ты - голову. А больные оказались настолько нечуткими, что даже не
пообещали когда-либо впредь нас навестить. Сейчас я сделал подсчеты и
установил, что после твоей женитьбы я потерял более двух тысяч долларов
чистыми деньгами. Ты еще не понимаешь, что в наше время необходимо вести
жесточайшую борьбу за клиента. Людей надо уметь обслуживать. Они могут
простоять полдня в очереди за билетами на бокс - но не на прием к
хиропрактику.
Исаак достал из кармана пачку денег и отсчитал коллеге пять
двадцатидолларовых билетов.
- Вот твое жалованье за девять дней и гонорар за привлечение больных.
Джерри сунул деньги в бумажник, но мир не стал от этого казаться ему
менее мрачным. Он не находил жизнь поэтичной. Будущее представлялось
гнетуще серым, в прошлом тоже не было слишком яркого света. Весь мир был
полон счастливых браков, а кругом были несчастные супруги, чьи подушки
стонали в бессонные ночи.
- Что же мне делать теперь? - спросил он беспомощно.
- Вот уж этого я не знаю, - ответил Исаак. - Спроси у своей жены.
- У меня больше нет жены...
- Кто же тобой тогда командует?
Подумав, Исаак даже подскочил:
- Что ты сказал? Нет жены? Разве твоя жена умерла?
- Нет, я оставил ее...
- Скверно. Очень скверно. Жену нельзя оставить - кроме как в том
случае, когда ты застанешь ее в спальне с другим мужчиной и на последнем
будет надета твоя пижама. Таков закон.
Лицо Джерри сделалось еще мрачнее. Он был бессилен, как старый псалом,
допетый до конца.
- Исаак, ты должен дать мне совет, - сказал он с мольбой. - Я не могу
жить с моей женой. Моя жизнь в опасности...
- Бей и ты ее, - гаркнул Исаак. - Только не по лицу. У меня когда-то
был напарник - немец. Я работал тогда в шахте в Миннесоте. Так он
регулярно два раза в неделю закатывал своей бабе трепку. Самую
основательную. По голому заду. Ремнем, насколько я помню.
- Нет, Исаак... Это серьезно.
- Разумеется. Потому я и даю тебе совет. Я тоже пытался как-то задать
жене трепку. Но пока я дошел до того, что оставалось лишь замахнуться, - у
меня весь гнев пропал...