Клуб Любителей Секса (КЛС): Ерофей (трагедия в цехе № 5)

Дабы не плодить количество новых тем в ветке, вывешиваю вторую часть Ерофея в уже созданной мною теме. Все последующие приключения будут размещены сдесь же.

ЕРОФЕЙ Part II (Путевка в жизнь или Шестнадцать миллиметров)

Со времен трагических событий, произошедших в цеху №5, прошло больше года. Ерофей все так же трудился фрезеровщиком второго разряда, Легенды о величине его члена передавались из уст в уста, и муссировались всеми представительницами прекрасной половины цеха. Начальник цеха, Владимир Петрович Рогатейко, преисполненный мести за свою поруганную любовь, безжалостно резал расценки Ерофея. Но события тех дней постепенно притупились в памяти коллектива.
Однажды, после обеденного перерыва к Ерофею подошел строгальщик Юра. В молодой компании цеховиков Юра бал заводилой и организатором дежурства по пятницам в составе отряда народной дружины. Дружина патрулировала район "Плешки". Но истинной причиной патрулирования была не помощь в поддержании порядка на улицах Москвы, а ловля "на живца" многочисленной армии пидаров, наводнявших в те времена общественные туалеты ГУМа, ЦУМа, площадь перед Большим театром и сквер возле памятника отцу мирового пролетариата. Пидаров нещадно избивали, отбирали деньги, шмотки, часы, золотые украшения, и прочую поебень.
- Пошли с нами сегодня. Что ты все один, да один. Винца попьем, погуляем, - предложил Юра. Ерофей недолго думая, согласился.

- Двое на входе, а я с Ерофеем внутрь пойду. - Скомандовал Юра. Войдя в полумрак общественного туалета, Юра сразу "засек" клиента, и толкнул в бок Ерофея. - Улыбайся. "Клиент" стоял у раковины и мыл руки. Между ног он зажал пластмассовый "дипломат". Вымыв руки, мужчина поднял глаза, и увидел в отражении грязного зеркала молодых людей. Он улыбнулся, встряхнул мокрые руки, и, достав из нагрудного кармана пиджака алюминиевую расческу, начал причесываться.
- Точно, гомосек. - шепнул Юра. Затем приоткрыл дверь, и позвал остальных. Гомик, почуяв недоброе, отступил на шаг, и прижался спиной стене.
- Давай, Ерофей. Ты сегодня первый. - Сказал Юра. Априорев замешкался на секунду, кашлянул, и двинулся в сторону гомика.
- Ну, ты это... гомик... ты чего, - сбивчиво начал Ерофей, и попытался двумя руками толкнуть мужика. Мужчина перехватил руку Априорева, резко вывернул ее в сторону, и Ерофей, согнувшийся пополам, получил сильный и болезненный удар коленом в переносицу. Свет померк.
Когда Априорев открыл глаза, то увидел лежащего на грязном полу гомика. Он визжал, как свинья, и дергался под ударами ног дружинников. Сам Ерофей сидел под умывальником, прислонившись спиной к холодной трубе.
- Глянь, что в портфеле. - Крикнул Юра и ногой пихнул "дипломат" в сторону Ерофея. Априорев пошатываясь, и вытирая кровь с разбитого лица, поднялся. Пристроив "дипломат" на раковину, попытался его открыть, и в этот момент, дверь за его спиной распахнулась. Пространство прорезал громкий крик. Последнее, что почувствовал Ерофей, это страшной силы удар сзади в основание черепа. Априорев мгновенно потерял сознание.

Молодой дознаватель, Юрий Бедрочленко, наслаждаясь собственной значимостью, и упиваясь жалким видом подозреваемого, сидел, закинув ногу на ногу, и поигрывал в руке карандашом.
- Ну, Априорев, расскажите, как вы совершили бандитское нападение на оперуполномоченного.
- Какого...?
- Которого вы в туалете ГУМа избили. Ерофей вытер рукавом мокрый от слез нос, затем тихо и сбивчиво произнес, не глядя на лейтенанта. - Мы д-думали, что он го-о... мосек.
- А за нападение на представителя органов, знаете что бывает? - спросил лейтенант. Априорев вжался в табурет и затрясся от переполнившего его ужаса. Лейтенант выдвинул ящик стола, достал чистый лист бумаги, и по гладкой поверхности столешницы резким движением придвинул его в сторону Априорева.
- Пиши показания, еблотрус хренов! - Резко сказал Бедрочленко. Априорев отпрянул от белого прямоугольника, как будто тот был заражен сибирской язвой. Но под холодным взглядом лейтенанта, рука Априорева сама потянулась к шариковой ручке.
- А что писать?
- Все пиши. Где работаешь, где проживаешь, чем занимаешься в свободное время, при каких обстоятельствах познакомился с подельщиками, и как оказался на месте преступления.
Неудавшийся борец за нравственность посмотрел на чистый лист бумаги, глубоко вздохнул, и принялся за дело. После сорока минут терпение лейтенанта кончилось, и он волевым решением решил пресечь эпистолярные потуги подозреваемого.
- Давай, что там у тебя. - Вырвав листок из трясущихся рук Ерофея, лейтенант углубился в чтение. Минуту спустя, глаза его округлились, и он взглянул поверх листа на автора. Дело в том, что Ерофей вскользь упомянул о месте работы, друзьях, и собственно о происшествии, но весь свой талант посвятил описанию своего хобби, а именно, коллекционированию моделей железнодорожных вагончиков, производства ГДР.
- А по делу собственно, тебе сказать нечего? - спросил Бедрочленко. Априорев молча кивнул. - Я не успел по делу, товарищ лейтенант.
- Гражданин, - отвлеченно поправил его лейтенант. Затем добавил, внезапно перейдя на "вы".
- А колея, какая у вас? 9-ти или 12-ти миллиметровая? Априорев зарделся, зажал ладони между колен, и, покачиваясь на табурете радостно, и немного смущаясь, произнес: - Шестнадцати. Я там написал, ниже. Лейтенант уважительно посмотрел на подозреваемого. Затем произнес: - Здорово. Я начал собирать 9-ти миллиметровую, потом увидел на 16 миллиметров, и понял, что совершил ошибку. У 16-ти миллиметровой детали лучше проработаны. Смотрятся, как настоящие.
- А вот вы пишите, что у вас три модели паровоза Французской Национальной Железной Дороги и один Николаевской......

Через три часа лейтенант постучал в дверь своего непосредственного начальника, полковника Брынзы.
- Войдите.
- Товарищ полковник, я снял показания с Априорева. И с уверенностью могу утверждать, что на месте происшествия он оказался совершенно случайно. Состава преступления в его действиях нет. Априорева надо отпускать. - На одном дыхании произнес Юрий Бедрочленко.
- На каком основании вы пришли к таким выводам? - С недоверием спросил полковник. Бедрочленко положил перед полковником исписанный Априоревым листок.
- Вот его показания, прочтите, очень интересно, - заговорщически произнес лейтенант. Полковник нехотя протянул руку к листу, и принялся читать показания. По мере изучения текста, брови полковника то сходились, то поднимались вверх. Изучив документ до конца, полковник долго не отрывал глаз от листа бумаги. Наконец он поднял голову, и, взглянув на Бедрочленко тихо произнес: - Не вижу смысла задерживать далее гражданина Априорева.
- Понял, - радостно ответил лейтенант. - Разрешите идти?
- Идите.
Как только за лейтенантом Бедрочленко закрылась дверь кабинета, полковник наконец-то дал выход распиравшим его страстям. Он с такой силой сжал в руке карандаш, что тот, после недолгого и бесполезного сопротивления хрустнул и разломился на три части. Полковник разжал ладонь, и со всей силы ударил ею по стоящему на столе телефонному аппарату. Телефон отлетел в сторону, и, остановив на мгновение свой полет, ограниченный длинною шнура, рухнул на пол и развалился на множество бесполезных частей.
- Блядь! - Смачно произнес вслух полковник, и затем уже только образы и воспоминания, переплетаясь и путаясь в его голове, сформировали мысль, которая терзала его последние несколько лет. "Почему я тогда повелся на эти мудовые рыдания и никчемные уговоры жены". Ее доводы сейчас казались ничтожными и до боли необоснованными. "Много места занимает, дороже и т.д. и т.п. Сижу теперь как мудак со своей девяти миллиметровой, ни уму, ни сердцу!"

Хочу ознакомить многоуважаемых втыкателей с еще одной историей из жизни Ерофея.

ЕРОФЕЙ 3 (Первый опыт, или Не соленая!)

Июль 2007 года. Москва. Девять утра. Садовое кольцо. Пробка.
- Банька, водочка, соленые огурчики…- доносился из динамиков радостный голос ведущего. Ерофей улыбнулся и погрузился в воспоминания.

Прокуренный подъезд новостройки, гитара, пара бутылок «Иверии». Юра Кулаков, заканчивая фразу, снова выпалил свое любимое: - Лучше выпить водки литар, чем лизать соленый клитор. Да, Ерофей? Да ты и не нюхал поди, ни разу. Априорев покраснел под дружный смех компании. Он никак не мог привыкнуть к этой шутке Кулакова. В эти минуты он представлял себя, лижущего нечищеную селедку на грязном разделочном столе Центрального рынка. Почему именно Центрального, он и сам не понимал.

Июль выдался холодным и дождливым. Отпуск в деревне предательски подходил к концу, и Ерофей скорбно готовился к встрече с родным заводом. Целыми неделями, за исключением нескольких солнечных дней, Априорев проводил за чтением пожелтевшей и рассыпающейся в руках, бабушкиной библиотеки. Или мечтал о Надюхе, соседской дородной девице с округлыми формами, длинными, до пояса волосами, и вечно улыбающимся лицом. Она частенько заходила к Анне Алексеевне, записать рецепты всевозможных разносолов, но настоящую причину ее частых посещений Ерофей понял немного позже. Пару раз Априорев встречался взглядом с ее манящими и игривыми глазами, но на этом их знакомство до поры, до времени и ограничивалось. Оставалось только мечтать и читать опостылевшие повести советских лет.
Вот и сейчас, Ерофей лежал на мягкой перине и листал какую-то старую и растрепанную книжку.
- Я баньку истопила, - поставила в известность внука Анна Алексеевна, - Сходи, попарься. Скоро в Москву свою укатишь. Там баньки не будет.
- Да есть там все, - ответил Ерофей, захлопнув книгу.

Разомлев на полоке, Ерофей не услышал, как легонько скрипнула открывшаяся в парилку дверь. Но ощущение чьего-то присутствия заставило его открыть глаза. На пороге стояла Надюха, совершенно голая и до боли желанная. Ерофей сбросил ноги с полки, и быстро прикрыл ладонями причинное место.
- Ой-ой-ой, - смеясь во весь рот, Надюха сделала шаг в сторону Ерофея. – Эка невидаль.
- Эта…не подходи. Чего надо? Чего не стучишься? – Выпалил Априорев.
- Я и не знала, что кто-то здесь есть.
- Ну, …узнала, теперь уходи. - Менее уверенно произнес Ерофей.
- Нет, теперь не уйду. – Сказала Надюха, и примостилась рядом.
- Тогда я уйду. – Совсем уже неуверенно пробормотал Ерофей, и попытался встать. Надюха взяла его за руку, и от ее прикосновения Ерофей Априорев совершенно размяк, и снова опустил задницу на горячий полок.

Они сидели в предбаннике, завернутые в мокрые простыни и пили квас. Надюха, не отрываясь, смотрела на Ерофея, но он с идиотским видом рассматривал стены, деревянные шайки, сложенные в углу, свисающие гроздьями с потолка веники, в общем, все, что находилось в поле зрения, вызывало его живой интерес. Все, за исключением Надюхи.
- Хочешь меня? – И простыня упала с левого плеча нимфы, обнажив ее розовую и красивую грудь. Априорев захлебнулся квасом и истошно закашлял. Надя пересела поближе, и ее рука коснулась спины Ерофея. Кружка выпала из рук, и до сознания Априорева дошло, что он уже целует Надю взасос. Надюха скинула простыню, легла на скамью и широко раздвинула ноги.
- Ну, давай, столичный. Чего ждешь?
Ерофей неотрывно смотрел на полные розовые ноги, на курчавые рыжие завитки между ними, на непонятные складки, затаившиеся в этих кудряшках, но в мозгу его крутилась только одна мысль. « Наверное, он где-то там. Тот самый соленый клитор».
Ерофея, как магнитом потянуло к неопознанному объекту, и он, низко наклонив голову, ткнулся лицом между ног Надюхи.
- Ты чего? Щекотно ведь. – Надюха рассмеялась и сдавила голову Априорева своими сильными ногами. Ерофей закрыл глаза, задержал дыхание, и коснулся языком таинственных складок. Затем сильно потянул носом воздух, и, …почувствовал вкус меда, свежего сена, молока, солнца, и еще чего-то, неизвестного, но приятного и даже немного знакомого. Надюха дрогнула всем телом, прогнулась и застонала, немного ослабив хватку.
- Ну, ты даешь, столичный. – Прошептала она, и опустила руки на голову Ерофея. «Не соленая! Не соленая! Напиздел Юрик.» Эта радостная мысль вертелась в голове Ерофея, и он продолжил с удвоенной энергией.
- Иди ко мне, – услышал Ерофей, и забрался на Надюху.

«Не соленая! Не соленая!» - С этой мыслью он быстро шел через двор. Но в дом не хотелось. Хотелось простора, общества людей, хотелось в московский прокуренный подъезд. И чтобы «Иверия», и чтобы гитара, и чтобы Кулаков произнес свое любимое про «соленый клитор». И тогда Ерофей усмехнется. Но усмехнется со знанием дела, а не как последний мудила .
За невысокой изгородью, Кузьмич возился с мини культиватором. Ерофей подбежал к забору и заорал, что было мочи: – Не соленая! Кузьмич вздрогнул, обернулся на крик, загородился ладонью от выглянувшего солнца и переспросил: - Чаво?
- Не солена-а-ая! – снова заорал Априорев. – Понимаешь, Кузьмич!
- Пошел ты на хуй, столица малахольная, - беззлобно ответил Кузьмич и махнул рукой. До вечера по деревне, то тут, то там были слышны крики Априорева. К ночи вся деревня терялась в догадках. Или Анна Алексеевна накормила внучка постным, или Ерофей просто подвинулся головой.

Много было после этого соленых и не соленых, горьких и сладких, и просто никаких, но пахнущих так, как Надюха, не было уже никогда.
А Ерофей Априорев вынес из всего этого один урок, который не раз помогал ему в дальнейшем в разных жизненных ситуациях, «никому нельзя верить на слово». Даже таким авторитетам, каким был в свое время Юра Кулаков.

Зеленый. Чуть вперед, и на бордюр. Априорев поставил рычаг на паркинг, заглушил двигатель, дернул ручной тормоз, и вышел из машины. Вошел в стеклянную дверь офиса, и направился к своему кабинету. Навстречу, улыбаясь, вышла Лена, секретарь: - Ерофей Павлович, договор с субподрядчиками будете сейчас смотреть?
- Потом, потом. Кофе сделай мне, пожалуйста. – Ответил Ерофей.
«Кофе, это то, что сейчас нужно», подумал Априорев, и, провожая взглядом стройную фигуру Леночки, выходящей из кабинета, негромко произнес: - Тоже не соленая.
- Что Ты сказал? – Спросила, высунув голову из-за двери Лена.
- Я говорю, задержись сегодня. Ты мне нужна.

(с) VPR 2007

Сообщение изменил VPR (25/10/2007 19:57:00)