Рукопись была найдена в городской урне. Предположительно 17-18 век. Автор неизвестен. Может кому пригодится сходить в туалет. Публикуется частями, т.к. зело здорова.

                  1

Чтобы пресечь бузу и кражи,

Не допустить б-дей извне

У врат «Москвы» гуляют стражи

В шеломах, с пиками, в броне.

Грозны, как львы, зорки, как совы,

И днем и ночью стражи бдят,

Хранят железные засовы,

Не спят, не гадят, не едят.

Т.е. шлюхе там не пролететь,

Ее седого постояльца

Ни ублажить, ни обогреть -

Горька судьба 3,14здострадальца!

                       2

Меж тем в «Москве» зрел к ночи бунт,

В низах случилось напряженье.

Кого ебут? Почем ебут?

Вопрос! Пошло умов броженье.

Низы терпеть устали гнет

И притесненья, и поборы.

Царь знал, что бунтарей уймет

Поход победоносный, скорый.

Смутьяны буйные башки

В нем сложат, в поле белоснежном,

Иным же выпустят кишки,

С кишками выйдет дух мятежный.

Кто выжил, подожмут хвосты,

Оставят мысль о всякой смуте.

Резоны, как всегда, просты

В своей, пусть, неприглядной сути.

Вскрыть народившийся нарыв!

Царь в этот раз не для потехи,

Себя знаменьем осенив,

Надел потертые доспехи,

Напялил вязанный гандон,

В ворота вышел мимо стражи.

Усмехнувшись криво, молвил он:

Мы им, блядям, еще покажем!

                      3

Под рев жалеек, с бубнов боем

Чуть меньше двадцати минут

Полки шли к Конной пешим строем.

Дошли, построились во фрунт.

Царь разразился краткой речью.

Ей посвящается глава.

Того, кто слушал, как картечью,

Разили царские слова:

                  4

«Я - ваш заступник и радетель

За вас, я - ваш недуг и врач,

Отец родной и благодетель,

Я - вам судья и ваш палач.

Кто не был счастлив в пятом браке

И пережил весь прежний блуд,

Быть может, в нынешней атаке,

Сегодня славу обретут!

Мои сыны, а пуще дщери!

Дерзайте! Шанс – один из ста!

Мы все явились в мир из щели.

Что было, кстати, неспроста!

Ищите в обороне бреши,

И, не надеясь на авось,

Врага, будь то конный или пеший,

Проткните пикою насквозь!

Мы все – единым организмом

По одиночке и гурьбой

С международным онанизмом

Своей прославимся борьбой!»

Т.е. речью, в целом, прозорливой,

Понятной слоям широких масс,

Ободрил царь народ служивый,

Направил верно, как компас.

.                       5

По окнам питерской квартиры,

Что на четвертом этаже,

Глаза стреляли, как мортиры.

Она стояла в неглиже.

                     6

Коли, руби, пали и режь!

Казалось, что близка победа.

За рубежом сдавал рубеж

Враг в ту злопамятную среду.

Так взята улица, подъезд

Неприятель сдал царю без боя.

Там царь велел поставить Крест,

А позже - памятник Героя.

А ночка - темная. Дождем

С небес стекала чья-то похоть.

С открытым ртом лежать и охать -

Враг будет к койке пригвожден!

                            7

Но оборона не дремала.

Коварен был заклятый враг.

Зеленый с Франклином в овале

Решил отнять он царский стяг.

Враг, искушенный в ратном деле,

Исподлобья глядя на царя,

Синяк почесывал на теле,

И приближался, говоря:

«Ну, здравствуй, мой незваный гость!

Гляди, какая я без платья!

Приди, скорей, в мои объятья,

И хрустнет реберная кость!

Я раздавлю тебя, как гроздь,

По капле выдавлю всю жижу.

Забью в кровать, как в доску - гвоздь!

Я сантименты ненавижу!

С утра я упражнялась с гирей.

Тебя ждала на сквозняке.

Перед зеркалом давила чирей

Под глазом справа, на щеке»

                          8

Царь понял, сейчас настанет ад.

Погибнут шедшие на приступ,

И брякнув что-то невпопад,

Он тот час спрятался за выступ.

Наступил внезапно миг расплаты.

Простерта карающая длань.

Прощайте, царские палаты,

Бассейны и парилки бань!

Расставшись мысленно с деньгами,

Здоровьем, пятою женой

Царь в угол загнанный врагами

Дрожал ни мертвый, ни живой.

Откуда было ждать подмоги?

«Нет, медлить более нельзя! -

Подумал царь и «вставил» ноги.

А вы, что думали, друзья?

                    9

Бежал позорно, без оглядки

Под улюлюканье врага.

Над мостовой сверкали пятки -

Срамно, но шкура - дорога!