Клуб Любителей Секса (КЛС): САФО (попытка исторического исследования)

«САФО – древнегреческая поэтесса. Жила на острове Лесбос. Стояла во главе кружка знатных девушек, которых обучала музыке, слаганию песен, пляскам. В центре её лирики – тема любви, нежного общения подруг, девичьей красоты. Среди метрического богатства выделяется строфа, по имени Сафо названная «сафической»» - такой короткой заметкой характеризует Сафо Советский Энциклопедический словарь.

«Сафо любила молодого красавца Фаона, который отверг её любовь, и с горя Сафо бросилась со скалы в море. Сафо была гетерой, продавала за деньги свою любовь мужчинам, но истинной страстью пылала только к женщинам. Именно их она воспевала в своих любовных песнях и с тех пор эта любовь носит название «сафической» или «лесбийской» - такова легенда Древней Греции.

Все, кто знает про Сафо это, и только это – не знает что почти всё это выдумка давно и бесповоротно опровергнутая историками.

Достоверных сведений о Сафо, дошедших до нас, мало. Известно, что родилась она в VII веке до Рождества Христова на острове Лесбос. Сафо принадлежала к эллинам эолийского племени, и свои песни создавала на этом диалекте. Душевный склад эолийцев современники рисовали так: характерная черта – пафос, жгучая страсть, безоглядно стремящаяся к удовлетворению, готовая отдать кровь и жизнь для достижения желаемого, как в любви, так и в ненависти. Эолийцы – это в некотором роде «итальянцы» среди эллинов. С их страстностью сочетается высокая степень любви к радостям жизни.

Место рождения Сафо – приморский городок Эрес, но большую часть своей жизни она прожила в Метиленах – главном городе Лесбоса. Имя её отца было Скамадроним, матери – Клеида (также потом Сафо назовёт свою дочь). Сафо была темноволоса, среднего роста и не красавица, о чём можно судить по древним изображениям её лица на камнях, монетах, вазах.

Один из братьев Сафо – Ларих – был в должности кравчего, куда назначались юноши только из знатных родов, из чего можно сделать вывод, что Сафо была из знатного рода.
Другой брат Сафо – Харакс. Про его роман с прекрасной гетерой Родопидой рассказывал в своих произведениях Геродот. Родопида (розовощёкая) была родом из Фракии. Самосец Коанф привёз её в Египет, дабы добывать деньги продажей Родопиды мужчинам. Харакс выкупил её и Родопида стала его женой. Оставшись вместе с Хараксом в Египте, Родопида продолжила своё занятие. Она была так красива, что её имя было известно по всей Элладе. В числе её любовников были великие люди Эллады и Египта. Родопида была своенравна и требовала неимоверно дорогих подарков от своих поклонников. Известен случай, когда она потребовала, чтобы в её честь была выстроена пирамида, и строительство началось, хотя окончание этой истории неизвестно. Когда Харакс не выдержав поведения своей супруги, бросил её и вернулся на Лесбос. Сафо жестоко высмеяла его в одной из своих песен.

Сафо была замужем за богатым и знатным гражданином Метилен. У неё была очень красивая дочь, но скоропостижное вдовство подвергнуло Сафо опасности нового состояния одиночества, которого боятся её не заставили молодость и склонность к свободе.

Из истории известно, что вследствие политических неурядиц на Лесбосе, Сафо бежала на Сицилию. Это было в 595 г. до н/э. в связи с изгнанием с Лесбоса аристократов. На родину Сафо вернулась в 580г. до н/э. Умерла она на Лесбосе в преклонных летах, оставив большое поэтическое наследие, но с течением времени очень многое было утеряно и до нас дошло очень немного её произведений. Пламень души её – источник великих дарований – жил в её глазах, во всех чертах. Это свойство страсти и душевной силы, превосходящей саму красоту. Только любовь была чувством, управляющим её сердцем и рождавшим великие произведения.

Остров Лесбос славился по всей Элладе своей музыкальностью и красотой своих женщин. Гомер называл лесбиянок «красивейшими женщинами Эллады». Агамемнон, дабы умилостивить Ахиллеса, предлагал ему в дар семь лесбийских пленниц «красотой победивших всех жён земнородных».

Красота человека высоко ценилась жителями Лесбоса и на острове часто происходили состязания в красоте, так называемые «калистеи», где девушек награждали призами за победы в состязаниях в красоте, музыке, поэзии, танцах, спорте...

О положении эллинских женщин известно многое, но основное – девочек с семилетнего возраста воспитывали отдельно от мальчиков, никаких школ для них не было, грамоте их не учили, дома обучали только рукоделию и домашней работе. Девушки выходили в жизнь с тёмной головой и дряблым телом. Им были непонятны все общественные умственные и художественные интересы, которыми ярко жили мужчины. Очень часто жених видел свою жену впервые только на свадьбе. Замужняя женщина могла выходить из дома только с разрешения мужа-господина, не имела права посещать театральные и спортивные зрелища. Таким образом, духовный горизонт эллинских женщин был весьма ограничен. Душевная жизнь хилела также, как и здоровье. Главная добродетель женщины заключалась в том, чтобы быть как можно менее заметной и чтобы муж поменьше вспоминал о своей жене как хорошего, так и плохого.

Совсем иное положение было у женщин эолийцев и дорийцев. Овеянные водой и солнцем, выросшие в свободе, эолийские женщины выступали в жизнь с прекрасным здоровым телом, причастные всем высшим интересам людей, как общественным, так и умственно-художественным. В Спарте девушек закаляли бегом, борьбой, плаванием, бросанием дисков и копий. В праздничные дни устраивались процессии, в которых юноши и девушки выступали обнажёнными. Нагота не была стыдливой, а превращалась в соревнование в красоте тела и являлась хорошим стимулом для поддержания себя в спортивной форме.

Такое же воспитание было и на Лесбосе. Высоко ценилась красота тела, ловкость, смелость в сочетании с музыкальностью и женственностью. На острове был ряд музыкально-художественных школ, которые носили характер свободного содружества. Во главе одной из самых крупных поэтическо-музыкальной школы и стояла Сафо. Слава её школы гремела по всему культурному миру. Из Греции, Малой Азии, Фракции, с многочисленных островов – отовсюду к Сафо стекались девушки для музыкального и поэтического образования. Обучались игре на лире, пению, танцам, стихосложению. Одно из стихотворений «Палатинской антологии» рисует нам хор Сафо:

К храму блестящей Геры сиятельноокой сходитесь,
Лесбоса девы, стопой лёгкой в пляске скользя.
Там хоровод вы богине зачнёте прекрасный, пред вами,
Сафо пойдёт с золотой лирой в нежных руках!
Сколь, в многорадостной пляске, блаженны вы, девы, как будто
Сладкий свой гимн запоёт вам Каллиопа сама!»

Общение с подругами давало Сафо величайшие радости на почве глубоких творческих переживаний. Песни Сафо полны такой нежной и сладкой страсти, такой ревнивой влюблённости, что создаётся впечатление самого откровенного «сафического» чувства. Среди учёных существуют различные мнения по этому поводу, однако, несомненно – отношение Сафо к своим ученицам и подругам было не только тем, что мы называем «дружбой». И Сафо в своих произведениях всё время говорит не о дружбе, а именно о любви. Она молит Афродиту, чтобы богиня зажгла сердце её возлюбленной, ибо «просто сидеть рядом с любимою – уже несравненное счастье, достойное богов»; «не вернулась любимая, обманула и хочется умереть» - таков основной лейтмотив песен Сафо. Она горит и безумствует от страсти, она то и дело говорит об Эросе – «сладко-горьком необоримом змее». «Розолокотная», «молниеокая», «прекраснощёкая», «медноволосая» - таковы эпитеты, которыми Сафо называет своих подруг.

В основе чувств Сафо лежит знойная страсть кипучей крови. Нельзя отрицать, что огненная страстность отношения Сафо к подругам стоит в противоположности её спокойного отношения к мужчинам. Нам известно, что Сафо была замужем, имела дочь, а в её стихах упоминались её возлюбленные Фаон и Алкей. Но, по сохранившейся поэзии Сафо можно судить, что любовь к мужчинам не занимала много места в душе Сафо и не зажигала её душу таким огнём, как любовь к своим красавицам подругам.

Один из героев «Пира» Платона говорил: «Само по себе ни одно действие, ни прекрасно, ни отвратительно. Вот, например, мы здесь пьём, поём, беседуем – само по себе это не представляет ничего прекрасного или отвратительного. Оно оказывается таковым только в зависимости от того, как мы это делаем: если делаем прекрасно и право, то оно прекрасно, если же не право, то оно дурно. То же самое с любовью и Эросом: не всякий Эрос достоин прославления, а только тот, который побуждает нас любить прекрасно!. Это Эрос «Афродиты небесной» - то есть любовь к прекрасному. Зажигая душу человека любовью, он даёт способность прозревать в любимом существе нечто высшее – большое и светлое, чему видимость служит только оболочкою. Сафо именно «любила прекрасно» - была рабыней «Эроса Афродиты небесной». Она жила в красоте и красотою. Восторженная жрица красоты и любви она страстно, как гетера, и в то же время робко, как девочка-подросток, склонялась перед прекрасными душою и телом девушками «благоговея богомольно перед святыней красоты».

Подлинное эолийское имя Сафо – Псапфа, что значит «ясная», «светлая». Имя удивительно подходило к Сафо. В каждом её стихотворении чувствуется прозрачность её души без всякой мути и грязи, без пены наверху и черноты в глубине. «Сквозь ветви яблонь в жаркий полдень доносится шум прохладного горного ручья и глубокий сон нистекает с дрожащих листьев. Цветущий луг сверкает росинками под лунным светом. Стастноголосый соловей возвещает шествие весны. Ласточки, голуби и цветы – вот мир души Сафо!» - писал о ней современник. Недаром современники Сафо называли её «десятой музой».

Цветами Сафо не может налюбоваться, не может надышаться. Она не устаёт говорить о них... И каких только цветов у неё нет: гиацинты, фиалки, золотые горошки, златоцветы, донники, кервель, венки из укропа и петрушки, и... розы, розы, розы прежде всего – любимейшие цветы Сафо. Боги, которым молится Сафо, любят радость и любят цветы – символ радости:

«Где много цветов, тешится там сердце богов блаженных,
От тех же они, кто без венка, - прочь отвращают взоры!»

Боги любят радость. Светлым и радостным должно быть и искусство. Музы неохотно смотрят на слёзы. Умирающая Сафо запрещает плакать своей красавице дочери, т.к. в её доме, посвящённом служению музам, скорбь и слёзы неприличны.

Вся жизнь вокруг Сафо полна богов. Она видит их и чувствует везде вокруг себя - «светозарных», благостных и таких близких к человеку богов. «Золотовенчанная» Афродита со своей спутницей Пейто (богиней любовных уговоров), «розолокотные» Хариты, пышнокудрые Музы – все они для Сафо не аллегория, а реально существующие живые богини, с которыми Сафо находится в живом и тесном общении. Когда Сафо говорит, что общалась во сне с Афродитой, это значит, что богиня действительно являлась к ней во сне и утешала её. Это интимное ощущение живой близости богов придаёт поэзии Сафо своеобразную волнующую прелесть.

В дошедших до нас антологиях, мы находим очень много стихотворений, посвящённых Сафо. Поэты называют её «лесбийским соловьём», «средь муз бессмертных смертной музой», «равною богам», «во веки славною» и так далее...

Ниже приводятся стихотворения и песни Сафо, а также отрывки, которые сохранились и дошли до наших дней в различных переводах, хотя все переводчики в сносках отмечают, что переводить Сафо практически невозможно, так как многие слова теряют свой истинный смысл, который они имеют на языке подлинника – эолийском наречии. Стихотворения Сафо мы приведём в нескольких разных переводах, чтобы вы попытались сами ощутить всю тонкость, прозрачность и неуловимость языка поэзии Сафо...

ЛЮБОВЬ (к подруге)
(пер. Г. Буало)

Блажен, кто близ тебя и для тебя вздыхает,
Кто с восхищением словам твоим внимает,
Кто сладостной живёт улыбкою твоей,
Не выше ли богов он в участи своей?!

Узрю тебя – вся кровь во мне воспламенится,
Внезапный пламень сей по жилам вдруг стремится,
В восторгах сладостных мой исчезает ум,
Мрут чувства, меркнет взор, в ушах без слуха – шум.

Немею...предо мной всё в странном зрю смятеньи...
Я падаю без чувств в приятном утомленьи...
Бледнею... Хлад меня объемлет... Вновь дрожу –
Во слабом трепете не движусь, не дышу...

Когда потери нам вознаградить не можно,
Нет больше ничего –
На всё решится должно!

ЛЮБОВЬ (к подруге)
(пер. Ф.Корша)

О, как боги в высоте небесной
Счастлив тот, кто образ твой прелестный
Непрестанно видит пред собой...
Сладкий звук речей твоих впивает
И в улыбке уст твоих читает
Как глубоко он любим тобой...
Лишь в уме твой образ пронесётся
Предо мной, как сердце вдруг забьётся,
На моих устах замрут слова
И язык мой станет нем, как камень,
Пробежит по членам бурный пламень,
Вся в огне кружится голова.
Шум в ушах, туман застелет зренье
И в тревожном трепете волненья
На ногах не в силах я стоять.
Я холодным потом обливаюсь,
Как трава поблёкшая склоняюсь,
Гасну, таю... не могу дышать...

ЛЮБОВЬ (к подруге)
(пер. В.Вересаева)

Богу равным кажется мне по счастью
Человек, который так близко-близко
Пред тобою сидит, твой звучащий нежно
Слушает голос...

И прелестный смех. У меня при этом
Перестало бы сердце биться.
Лишь тебя увижу – уж я не в силах
Вымолвить слово.

Но немеет тотчас язык, под кожей
Быстро лёгкий жар пробегает, смотрят
Ничего не видя глаза. В ушах же –
Звон непрерывный.

Потом жарким я обливаюсь! Дрожью
Члены все схвачены. Зеленее
Становлюсь травы, и вот-вот, как будто,
С жизнью расстанусь.

ЛЮБОВЬ (к подруге)
(пер. Катулла)

Соперник тот богов, я мню, кто лишь тобой
Свой услаждает взор, кто слышит голос твой...
Кто восхищён твоей улыбкою прелестной,
Сия мысль в страх меня приводит неизвестный.
Как скоро образ твой предстал в моих очах,
Язык мой нем, взор слеп... и лишь шумит в ушах...
Огнь быстрый по моим всем жилам протекает,
В таких борениях душа изнемогает...
Дрожу... Холодный пот росится из чела –
И всё вокруг меня объемлет смерти мгла...
Томлюсь, бледнею... взор помершкий простираю...
Дыханье престаёт... я млею... умираю...

ЛЮБОВЬ (к подруге)
(пер. Иванова)

Мнится мне – как боги блажен и волен,
Кто с тобой сидит, говорит с тобою,
Милой в очи смотрит и слышит близко
Голос любимый...

Нежных уст!... Улыбчивых уст дыханье
Ловит он... А я – чуть вдали завижу
Образ твой, - я сердца не чую в персях,
Уст не раскрыть мне!

Бедный нем язык, а по жилам тонкий
Знойным холодом пробегает пламень...
Гул в ушах. Темнею, потухли очи...
Ноги не держат...

Вся дрожу, мертвею, увлажнён потом
Бедный лёд чела – словно смерть подходит...
Шаг один! – и я бездыханным телом
Сникну на землю...

ГИМН АФРОДИТЕ
(пер. В. Вересаева)

Пёстрым троном славная Афродита.
Зевса дочь, искусная в хитрых ковах,
Я молю тебя – не круши мне горем
Сердца, благая!

Но приди ко мне, как и раньше часто
Откликалась ты на зов мой далёкий
И, дворец покинув отца, всходила
На колесницу

Золотую. Мчала тебя от неба
Над землёй воробушков милых стая
Трепетали быстрые крылья птичек
В далях эфира.

И представь, с улыбкой на вечном лике
Ты меня, блаженная, вопрошала:
В чём моя печаль и зачем богиню
Я призываю?!

И чего хочу для души смятенной?!
«В чьей должна груди, укажи мне, Пейто,
Страсть к тебе зажечь?! Пренебрёг тобою
Кто, моя Сафо?!

Прочь бежит?! Начнёт за тобой гоняться!
Не берёт даров?! Поспешит с дарами!
Страсти нет к тебе?! Загорится страстью,
Хочет, не хочет!»

О, приди же ко мне и теперь! От горькой
Скорби дух избавь и, чего так страстно
Я хочу, сверши и союзницей верной
Будь мне, богиня!

ГИМН АФРОДИТЕ
(пер. Ф.Корша)

С высоты многоцветного трона,
Строя хитрые козни в тиши,
Не отвергни молящего стона
Удручённой тоскою души.

О, приди! Ведь и в годы былые
На мольбу мою слух преклоняя,
Громовержца чертоги златые
Ты покинуть могла для меня!

Голубей многокрылая стая
Колесницу твою понесла,
И, эфира струи рассекая,
Полетела к земле, как стрела.

И сияя бессмертной красою
Вдруг предстала ты мне наяву
И спросила, что сталось со мною?!
И тебя для чего я зову?!

Говорила: «Чего же ты хочешь?!
Иль скорбишь без ответа любя?!
Кто упряма?! О ком ты хлопочешь?!
Кто не любит, о, Сафо, тебя?!

Пусть теперь ум другой её занят
И не любит тебя без ума,
Пусть дичится – потом не отстанет,
Хоть бы ты охладела сама!»

Так приди же и ныне, благая,
Мою злую кручину развей,
И, желанья мои исполняя
Будь союзницей верной моей!

Р А З Л У К А
(пер. В.Вересаева)

Нет, она не вернулась!
А, прощаясь со мной, она плакала!
Умереть я хотела бы...

Плача, так говорила мне:
«О, как страшно страдаю я,
Сафо, бросить тебя мне приходится!»

Я же так отвечала ей:
«Поезжай себе с радостью,
И меня не забудь! Уж тебе ли не знать,

Как была дорога мне ты?!
А не знаешь, так вспомни ты
Всё прекрасное, что мы пережили,

Как фиалками многими
И душистыми розами,
Сидя возле меня, ты венчалася!

Как густыми гирляндами
Из цветов и из зелени
Обвивала себе шею нежную?!

Как прекрасноволосую голову
Умащала ты миром
Царственно благоухающим.

И как нежной рукой своей
Близ меня с ложа мягкого
За напитком ты сладким тянулася!

Р А З Л У К А
(пер. Иванова)
Мнится, легче разлуки смерть,
Только вспомню те слёзы
В прощальный час,

Милый лепет и жалобы:
«Сафо! Сафо! Несчастны мы!
Сафо! Как от тебя оторваться мне?!»

Ей в ответ говорила я:
«Радость в сердце домой неси!
С нею – память: лелеяла я тебя,

Будешь помнить?!... Припомни всё...
Невозвратные утех часы, -
Как с тобой красотой услаждались мы.

Сядем вместе, бывало, вьём
Из фиалок и роз венки,
Вязи вяжем из пёстрых первин лугов, -

Нежен шеи живой убор,
Ожерелья душистые,
Всю тебя, как Весну, уберу в цветы!

Миром царским волну кудрей,
Грудь облив благовоньями
Вместе ляжем – вечерять и петь,

И прекрасной своей рукой
Пирный кубок протянешь мне:
«Хмель медвяный любви моей в кубок лью!»

С Х О Л И Я
(пер. Ан-чъ)

Вечерняя заря – краса небес достойна,
Все блага щедрые лиёт природа нам
Посредствием твоим, лишь только к сим странам
Вослед же за тобой приходит ночь спокойна.
Ты к нам приходишь в тот вседневно час весёлый
Когда у нас сам Вакх пируя, греет кровь
И тот сладчайший миг, что скромная любовь
Щадит, чтоб провести стыдливостью несмелой
Ты стадо мирное в хлев с поля загоняешь,
Чтоб ночью хищный волк не мог овцы поймать.
И в мирну хижину назад спешить склоняешь
Дочь резвую для игр, оставившую мать.
Влюблены робкие! – те, к коим перст коснулся
Любви, и кои жар слиять желают свой;
Их всех скрывает день, - лишь вечер всяк проснулся
И для свидания их верный знак – луч твой!

С О Н
(пер. Ан-чъ)

Внизу, под холмиком, на мураве пушистой,
Где тихий ветер качал верх яблони ветвистой,
Внимая с томностью, как ручеек журча
На мрачность отражал свет лунного луча.

Я там волшебное спокойствие вкушала,
На лоне счастия себя воображала -
Его вливала мне природы тишина.
Любовь, прелестный сей тиран – любовь одна

Мой кроткий мир в груди прервала безмятежный
Ещё не излилась сей жертвы чистой, нежной,
В честь алтарей, её невинна кровь,
С жестоким мщением раздула вдруг любовь!

Огнь самый медленный, способный вмиг возжечься
От нежной томности я не могла сберечься,
Смятенное пришло желание отрад,
Но скука томная вливала в сердце яд!

С какой-то радостью я слёзы проливала,
Вдохнув – стыдилась, вся в жару истаевала,
Приди, рекла, Любовь! Пора! Сдавайся мне!
Вкусив волшебный мак, я пребыла во сне.

Рука Морфеева мне веки закрывала,
Лежа одна себя Венере отдавала,
О, сколько сладкий сон весь ум мой просвятил,
Он в мыслях островок прелестный мне явил!

В смятениях всех чувств я узнаю Цитеру,
Иду туда, горю и зрю Венеру!
С небес тьма огненных стрел пущена была,
Но смелость далее меня ещё вела...

Я любопытный взор внутрь храма простираю,
На удовольствия со трепетом взираю,
Как с резвостью они повсюду разлетясь,
Завесу таинства рвут предо мной, смеясь...

Любовь на троне, сонм Богов пред нею,
Олимп и Ад её Царицей чтят своею.
О, сколь насыщенных Любовей возлегло
И сколь влюблённых вновь вкусить утех пришло!

Как вы бесчувственны, прелестницы, жестоки,
И вы, её рабы, вы льёте слёз потоки!
Голубки слабые, вас гонят, как меня,
Влачите крылышки, воркуя и стеня!

Но, близко некий Бог, вид кротостью сияет,
Надежды – взор его, грудь вздохи избавляет...
Вдруг бросился... бегу... пресёк мне путь и пал,
Но тщетно с ним борюсь – он сердцем обладал!

Рук слабых робкое уже сопротивленье,
Вотще я силилась запнуть его стремленье...
Вся истомилась... Ах! Простой прелестный Бог!
Какая ярость... жар... неведомый восторг...

Без чувства в сладостных порывах я упала,
«Владей прельщенною душой моей» - сказала, -
«О, вожделенный рай!»... но где я?! Сон исчез...
О, Боги! Шум дерев лишил приятных грез.

А Т И С С Е

О, сердца моего утеха! Прелесть глаз!
Атисса! Возложи из юных роз в сей час
Венок на ясное твоё чело и косу,
Укрась кудрявую твою, солнцеволосу!
Какой лицо твоё покрыл любезный стыд!
Сорви ты нежными перстами
Фиалку скромную – сирени ветвь с цветами.
Ты знаешь, милая, что юной жертвы вид
Приятнее Богам, украшенный венками.
На папоротниках мы созиждем храм,
Где рай любви мой дух восхитит к небесам!
Прими ты на себя из сих цветов оковы.
Склонись ко мне на грудь, впери свой взгляд в меня!
Сколь мир румянец щёк и снег грудей твоих!
Что розы пред тобой, лилеи горделивы,
Сколь не блистательны их краски, сколь не живы –
Мгновенье красоты – один час жизни их,
Увянут... в воздухе исчезнет запах их...
В тебе же прелести ещё родятся новы!

ЛЕСБИЙСКИЕ КРАСАВИЦЫ

Лесбийские девушки на берегу играли.
Собравшись, все на них внимательно взирали,
И, видя вместе сто сих резвеньких красот,
Их громкой похвалой превозносил народ.

Безлестна Цидна, чувственна Мнаиса,
Пиррина лёгкая, Сиреина, Таиса,
И Филокселла – страсть искусная внушить,
Всех удивление умела заслужить...

Но лишь Атисса там прекрасная предстала,
Исчезло всё, одной её краса блистала.
Те огненны шары, те звёзды светлозрачны,
Сияющи кометы ночи мрачны.

Приметны чуть глазам, как точечки златы,
Как скоро Цинтия с небесной высоты
Прелестно-ясное чело своё являет,
И среброяркий луч на землю устремляет!

(c) Diggerr. 1988г.

--------------------

ВРЕМЕНА МЕНЯЮТСЯ, ЛЮДИ - ВСЕГДА ТЕ ЖЕ ...