Сигареты, как всегда, закончились неожиданно.

Я несколько секунд шарил пальцами в пустой пачке, надеясь на чудо,– увы, его не произошло. Что ж… кряхтя, я встал из-за компьютера, оторвавшись от очередной жаркой форумской баталии ниачом (а чем ещё пенсионеру занять себя одинокой тёплой летней ночью), натянул майку, джинсы и, подумав, накинул джинсовую куртку – было довольно прохладно, хотя я и собирался пройти по улице лишь сотню метров, до ночного магазинчика - в который, когда было совсем уж лень одеваться, я пару раз наведывался прямо в халате и шлёпанцах..

Вышел из подъезда, завернул за угол – вот те раз, а магазинчик-то закрыт! «Небось, кровавая гебня постаралась!» - шепнул мне на ухо призрак форумского срача. Хотя было понятно, что, скорее всего, в очередной раз постарались жильцы дома напротив, которым этот магазинчик и всё ему сопутствующее были как кость в горле, особенно по ночам. Ладно, потопаем к метро. Хорошо, догадался куртку надеть, да и паспорт в кармане не лишним будет.

Сначала я шёл вдоль домов, но запах мочи из ближних подворотен сегодня почему-то был настолько невыносим, что я решил свернуть на бульвар. «Совсем тусовщики охренели! Лень пройти лишние сто метров до совершенно бесплатного туалета!» - ворчал я себе под нос, вдыхая запах воды и гнили от пруда, переименованного в Чистый, но не слишком пытающийся этому новому имени соответствовать.

Оп-па! бульвар перегорожен поперёк, полно милиции, или как её сейчас зовут… полиции что ли… да хоть горшком назови, толку-то! Проход, правда, есть, но за ним темнеет какая-то непонятная толпа… а вон, кажется, и митинг. Я было свернул с бульвара, но ветер из подворотни всей силой пахнул мне в лицо ароматом фекалий. Ну что ж, намёк ясен. Пойду поищу очередное приключение себе на жопу.

Я решительно шагнул в проход между загородками. Стоящие возле них омоновцы как-то мрачно на меня покосились, но ничего не сказали. А вот из толпы за загородкой, едва я сделал несколько шагов, ко мне метнулась девушка поистине неземной красоты. Я остановился как вкопанный и слегка офигел. Давно со мной такого не было.

- И вы с нами? Вот видите – старшее поколение тоже с нами! - её звонкий голос прорезал гомон толпы.
- Да я это… в ларёк, за сигаретами. А что это у вас тут такое?
- Митинг! Против несправедливых выборов! Против антинародной клики! Против кровавой гебни!
Я задумчиво почесал в затылке:
- М-да… припоминаю… году так в 89-м… и что было потом… а ещё – в 91-м, и что было потом.
- А что в 91-м?
- Да возле Белого дома сидели. Вот так же, кстати, весь сквер Павлика Морозова обгадили, как вы сейчас окрестные подворотни. И траву вытоптали подчистую.
Она наморщила носик:
- Какую вы ерунду говорите! Разве это так важно?
- Ну, вам, может, и нет, а окрестные жильцы, наверное, недовольны.
- Ой, ну какой вы занудливый! – её руки вдруг изящно вспорхнули над моей головой, и откуда-то в них, как у фокусника, появилась белая ленточка, которую она ловко и аккуратно повязала мне на шею. Я огляделся и увидел, что у многих, почти у всех повязаны или приколоты такие же ленточки.
- А что эта ленточка означает? – поинтересовался я.
- Она означает, что вы – с нами! Ведь вы пришли к нам!
- Да я вообще-то за сигаретами…
Девушка посмотрела на меня несколько разочарованно:
- Вы за кого голосовали на выборах? Ваш голос тоже украли кровавые путиноиды?
- Нет,- мрачно пробурчал я. – Ничего они не украли. Я за них и голосовал.

Девушка немного опешила.
- Но почему?
- Да достали меня уже эти перемены. Знаете, одни говорят – «застой», а другие называют это «стабильностью». Мне этих перемен, верите – хватило. Вот что за ерунда. Почему прежде, чем попробовать что-то построить, нужно вначале непременно сломать всё до основанья? И лишь затем, может быть, что-то и построят. Если по ходу не перепилят.
- Да вы только посмотрите на людей вокруг! Послушайте, что они говорят!
- Чего слушать, это всё в Интернете есть. Ладно, пойду я всё-таки сигарет куплю.
Эх, ведь бросал, зачем опять начал, дурак.

Она взглянула мне прямо в лицо огромными чёрными глазами и каким-то странным, манящим шёпотом сказала:
- Ну что ж, купите себе сигарет. А потом – возвращайтесь! Ведь вы вернётесь?
Что-то в её голосе было такое, что у меня подкосились ноги, закружилась голова, и сладко ёкнуло в животе… или пониже.
- Да, конечно,- пробормотал я как в бреду. – Вернусь, конечно.
- Обещаете?
- Обещаю!

Она повернулась и изящно скользнула в толпу, и скоро её фигура уже была видна возле очередного оратора. Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы перестала кружиться голова, и побрёл к метро.

Из оцепления я вышел без проблем, хотя омоновцы и посмотрели недовольно на мою белую ленточку, а один даже было сделал шаг ко мне, но потом, видимо, передумал и остановился. В магазинчике у метро было полно народу, и сигаретами я разжился только минут через двадцать. Вышел на улицу, открыл пачку, с трудом запихал фольгу в переполненную урну, с наслаждением затянулся… и перед глазами вновь встал облик Прекрасной Незнакомки. Ну что ж… попробуем прогуляться по бульвару ещё разок.

Когда я подошёл к бульвару, что-то явно изменилось. Вдоль тротуара стояла длинная колонна невесть откуда взявшихся милицейских автобусов, у входа на бульвар – толпа омоновцев в касках и со щитами, а издали слышались невнятные возгласы и звуки потасовки. Я поправил на шее белую ленточку и решительно шагнул в сторону барьера.
- Разрешите мне, пожалуйста, пройти!
- Папаша, вы хорошо подумали? – спросил меня тот самый омоновец, что шагнул недавно мне навстречу.
- А что, собственно? Сходил вот за сигаретами, теперь иду обратно домой. Гуляю.
- Ага. С белой ленточкой?
- И что? Что такого? Просто ленточка.
- Вы вот небось помните, как в царское время отдельные товарищи с красными бантами гуляли? Тоже были просто банты.
- Да мне девушку там одну найти нужно…
Омоновец усмехнулся:
- Седина в бороду, бес в ребро? Или родственница?
- Молодой человек, позвольте оставить ваш вопрос без ответа! И дайте мне, пожалуйста, пройти!
Он отступил в сторону, открывая дорогу.
- Ну, я вас предупредил, а там как хотите.

Я сделал по бульвару буквально несколько десятков шагов, как увидел её. В сопровождении здоровенного полицейского в камуфляже. Кажется, он выкручивал ей руку, потому что её лицо было неестественно напряжено – наверное, чтобы не подать виду, что ей больно - а по щеке стекала одинокая слезинка. Она коротко взглянула на меня и качнула головой, здороваясь.
- Молодой человек! Как вы обращаетесь с женщиной! – кинулся я к полицейскому.
- Отойди, папаша! – устало махнул он дубинкой в мою сторону.

Они прошли мимо меня и направились к автобусу, стоящему крайним. Я бросился вслед, выскочил за оцепление и опять натолкнулся на знакомого омоновца.
- Послушайте! Эту девушку арестовали! За что?! Что она сделала?
- Несанкционированный митинг,- мрачно отозвался он, постукивая дубинкой о ладонь. – И не арестовали, а задержали.
- Отпустите её!!!
- Никак нельзя. Приказ. Да к тому же она активистка.
- Тогда… тогда… арестуйте меня тоже!
Омоновец недоуменно посмотрел на меня:
- Папаша, вы же вроде за сигаретами ходили, а не за шишками?
- Ну поймите, ТАКАЯ девушка! И она просила меня вернуться! И я ей обещал! А если её сейчас увезут – где я её потом найду?
- Папаша, ну, отстаньте от меня, в самом деле!
- Ну хорошо… хотите, я вам сейчас погон оторву? Или пуговицу?
Он сделал шаг назад.
- Вот вы настырный. Ладно, пошли.
Он ловко, но несильно заломил мне руку, и мы направились вслед за девушкой.
- А можно… можно,- прокряхтел я,- вы ударите меня дубинкой? Не бойтесь, я мазохист! Или немного порвёте куртку или рубашку? Ну, чтобы я был прямо как пострадавший.
- Ага, чтобы меня потом по всему Интернету склоняли за издевательства над стариками, женщинами и детьми.
- Вот в этот автобус, вот в этот! – показал я свободной рукой.
- Да вижу я, не нудите. И попрошу ребят, чтобы рядом вас посадили.
Мы уже подошли к автобусу.
- Ладно… давайте оторву вам с куртки верхнюю пуговицу, и так еле держится. – Он коротко дёрнул и вручил мне пуговицу с пучком ниток. – Удачи, папаша!

Подбодренный несильным тычком дубинки чуть пониже спины, я влез в автобус и пробрался к тому месту, где сидела она.
- Вы?! – её лицо озарилось доброй улыбкой. – Вы тоже здесь?
- Да,- пробормотал я, вертя в руке оторванную пуговицу и опять ощущая головокружение, сладкое ёканье в животе и слабость в ногах. – Здесь не занято? Можно? – ноги меня уже не держали, и я плюхнулся на сиденье рядом с ней, чувствуя, как в груди нарастает истома, а сердце готово прямо выскочить наружу.
- Вот сволочи! – колокольчиком прозвенел у меня над ухом её голос.
Двери закрылись, и автобус тронулся. Ничего уже не соображая, я уронил голову ей на плечо.
- Вам плохо?! – она встревожено посмотрела на меня и… и обняла!
- Нет, мне ХОРОШО! – пробормотал я, проваливаясь в головокружительный аромат её волос, духов и тела…

В отделении полиции мне не случалось бывать последние лет, наверное, где-то тридцать. С тех пор, как мы с приятелем ломились в дверь его девушки (точнее, он ломился, а я с интересом наблюдал, что будет дальше – готовый остановить его, если события примут совсем уж крутой оборот). Ах, нет – ещё нас как-то загребли ппс-ники, которым мы с уличной феей дружно отказались дать денег. Помню, дежурный, который сразу же нас тогда и отпустил, долго ржал над идиотской причиной, которую они придумали для нашего задержания. Хм… а вот внутри «аквариума» я не бывал никогда. Ну что ж, надо же когда-то начинать.

Автобус ехал по ночной Москве, а я прокручивал в памяти 90-е. Как было всё похоже! Как молоды мы были! Как искренне любили! Как верили в себя! Эх! Я осторожно, стараясь не двигаться – уж очень удобная была поза – скосил глаза и посмотрел на девушку. Вылитая Жанна д’Арк, или как её там, ну, которая французская революция, только вот ружья в руках нет и грудь наружу не выпала… я глубоко вздохнул… ох, божественный аромат! просто божественный! А глаза! Какие глаза! А руки, а губы! А голос!

- Скажите,- прошептал я ей на ухо. – А за кого из кандидатов голосовали Вы?
- За Прохорова, конечно.
- Почему?
- Ну как почему… ах… Михаил… он такой… и у него такой большой… просто огромный…
- Что?
- Ну, просто огромный рейтинг мог бы быть, если бы он занялся этим по-настоящему.
- Вы вправду в это верите?
- Слушайте, заткнитесь, а? Иначе перестанете мне нравиться.
- Всё, молчу-молчу,- я снова уткнулся носом в её плечо.

А может, всё это всерьёз? Может, и вправду новые времена? Новое поколение, новые люди? Ведь я же ничего о них толком не знаю. Впрочем… и тут мне вспомнился разговор со знакомым, с которым сидели тогда у Белого дома. «Знаешь,- говорил он мне,- такое впечатление, что мы – массовка в каком-то непонятном спектакле. Посидим здесь, а потом нам нальют по рюмке халявной водки и скажут: всем спасибо, все свободны».

Затем в одночасье не стало страны, где я родился и жил. А в 93-м… в 93-м уже было не так весело… было страшно. Я сидел на кухне у родственника, бывшего чекиста… хоть и не бывает их бывших… в его небольшой квартирке в высотке на Новом Арбате, когда коротко звякнуло оконное стекло, и в кухонный гарнитур, за которым его жена в своё время охотилась полгода, впились две автоматные пули. Подполковник, не моргнув глазом, жестом таможенника Верещагина вынул из чашки с чаем залетевшую щепку, кинул её в мусорное ведро и спокойно сказал мне: «Пошли что ли в гостиную, там и места больше, и потише. И бросай ты чай, давай водки выпьем».

Он потом эту квартиру так и сдал, в пулевыми пробоинами в кухонном шкафу.

Потом – «весёлые 90-е»… семья-дети, бизнес-чиновники-бандиты… сын-дом-дерево… эх. Ну ладно, я не заслужил света, но не больно-то я к нему и стремился. Но покой… покой я заслужил? Или опять весь джихад по-новой?
«Бог даст войну, так я
Готов, кряхтя, взлезть снова на коня;
Еще достанет силы старый меч
За вас рукой дрожащей обнажить.» - всплыли в голове строки из пушкинского «Скупого рыцаря»… гениальный человек был Александр Сергеич… а теперь что? одни журнашлюхи да сериальщики… да этот, как его… жирный Быков.

Я вернулся из этого полузабытья, когда автобус, скрипнув тормозами, остановился в тёмном переулке. Зашипела открывшаяся дверь, и нам скомандовали выходить - «спокойно, не торопясь, по одному». Никто особо и не торопился. Мы с моей спутницей были последними и неспешно брели по коридору к двери «аквариума», когда нас остановил дежурный.
- Так, вы двое, давайте сразу к следователям.
Кажется, мне опять не удалось увидеть «аквариум» изнутри.

В кабинете, куда меня привёл дежурный, за столом сидела стройная миловидная молоденькая девушка с единственной маленькой звёздочкой на погонах. Она махнула рукой, отпуская конвоировавшего меня сержанта, затем взяла в руки мой паспорт с большим логотипом «Единой России» на обложке (халява, которую выдали на избирательном участке), и на её лице отразилось недоумение.
- Скажите, а за кого Вы голосовали на выборах, если не секрет?
- За Путина,- ответил я покраснев.
- Тогда… я не понимаю… что Вы тогда делали на оппозиционном митинге?
Я покраснел ещё больше.
- Да понимаете… ночь, сижу за компьютером… сигареты кончились… я к метро… а там девушка красивая… её, кстати, сейчас тоже к следователю повели… ну и я это… такое дело, товарищ майор.
- Младший лейтенант,- зарделась в свою очередь она.
- Ой, извините, не разглядел… ну ничего, будете со временем.
- А ленточка?
- Девушка подарила. – Я осторожно снял с шеи ленточку и понюхал её. – Вот, до сих пор духами пахнет.
Она поднесла ленточку к носу и коротко вдохнула.
- J’adore. Диоровские.
- Да я в этом ничего не понимаю.
- Ладно. Если дорога как память – забирайте.
Я аккуратно сложил ленточку и сунул её в карман куртки.
- А почему ночью не спите? Вам на работу с утра не надо?
- Да я это… как бы пенсионер. Времени полно. Ну, вот и сижу на форуме.
- Как-то молоды для пенсионера.
- Так я сам себе пенсию плачу.
- Понятно. В СССР таких называли тунеядцами.
Я покраснел.
- А что за форум?
Я покраснел ещё сильнее.
- Отвечайте: что за форум?!
- Сексталк.ру,- еле выдавил я из себя.

Её лицо приняло какое-то странное выражение, а глаза прищурились и посмотрели на меня неожиданно жёстко. «Ого,- подумал я,- а эта девочка вовсе не так проста!»
- Ник на форуме какой? Отвечайте!
- Вы что, слышали про сексталк? – недоумённо спросил я, а в голове промелькнуло: «Недаром ребята говорят, что полно ментов форум читают».
- Не ваше дело. Какой ник на форуме?!
Я сказал.
Она присвистнула:
- Поня-а-атно. Вот это встреча!
- А… у Вас? – робко поинтересовался я.
Она холодно взглянула на меня, подняла телефонную трубку и набрала короткий номер.
- Привет! Ты с девушкой сейчас работаешь? Красивая? Так, ты долго ещё? Минут 15-20? Ну, отлично, как раз. Как кончишь, пусть в коридоре посидит, я сейчас со своим разберусь, и пусть вместе домой топают.

Она положила трубку, встала из-за стола, заперла на два оборота дверь кабинета, затем достала из стола наручники и медленно двинулась ко мне.
- Руки назад! За спинку стула! Быстро!
Холод металлических браслетов, треск «гребёнки».
Когда она сняла китель, который, как оказалось, прикрывал туго обтянутую гимнастёркой грудь третьего размера с торчащими сосками, и села ко мне на колени, я с леденящим душу ужасом ощутил морозный аромат Davidoff Cool Water for women…

* * * * * * * * *

Когда я вышел из кабинета, девушка уже сидела в коридоре. Увидев меня, она расширила свои и без того огромные глаза, вскочила со стула и бросилась мне навстречу.
- Что с тобой? Что это? Рубашка разорвана… и синяки…
- Пойдём,- коротко ответил ей я, двигаясь в сторону выхода. Полицейские не обращали на нас никакого внимания, словно мы стали людьми-невидимками.

На улице уже было совсем светло, из-за дальнего дома медленно выползал краешек солнца. Я глубоко вдохнул свежий утренний воздух и полез в карман за сигаретами.
- Что они с тобой сделали? – обеспокоено спросила девушка. – Синяки на шее… а вот это – что это?!?! КРОВЬ!?!?! Мерзавцы!
Я выдохнул дым и провёл по щеке, на которую она указывала, тыльной стороной руки.
- Это? Да нет… не кровь. Губная помада. – Я поднёс руку к носу. – Кажется, Clinique… неплохая у милиционерш помада…
Глаза девушки потемнели:
- Так вот, значит, как…
- Повинуясь насилию, вынужден был подчиниться,- ответил я. Интересно, знает ли она, откуда эти слова?
- Какие же вы все… мужики…
- … каззлы, - примирительно сказал я и, сделав ещё одну затяжку, бросил сигарету в урну.
- Вот именно! – сказала она насупившись. – Как же мне всё это надоело!
- А Ваш следователь,- нерешительно поинтересовался я,- он с Вами хорошо обходился?
Она смачно сплюнула на асфальт.
- Скорее это я с ним хорошо обходилась.

Мы вышли из переулка на проспект.
- Не знаете, где здесь метро? – спросил я.
Она пожала плечами и подняла руку.
- Не знаю. Я не езжу на метро.
Возле нас с визгом притормозили сразу несколько машин. Пройдя мимо двух шахидмобилей, словно их и не существовало, и мимо блестящей, но явно не свежей иномарки, она решительно открыла дверь новенького чёрного «Мерседеса» и элегантно села на заднее сиденье.
- Послушайте,- бросился я к ней, понимая, что вот сейчас она хлопнет дверцей и уедет, и сказка закончится, а я буду в одиночестве бродить по ночному бульвару и изредка вдыхать лёгкий аромат J’adore от замусоленной белой ленточки. – Послушайте!..
Она вскинула на меня холодный надменный взгляд.
- Что?
- А… - я словно споткнулся об этот взгляд. – А… скажите, на самом деле – Вы за кого?
Она усмехнулась.
- Да мне пофиг. Просто – люблю я эти тусовки.
Дверца машины мягко закрылась, и через секунду она была уже далеко.