Клуб Любителей Секса (КЛС): Июнь: (+)

Я проснулся от чудовищного грохота, совершенно очумелый, на двуспальной кровати в арабском отеле. Что-то явно не так. Ветер... почему ветер? Что за осколки вокруг????

Вся кровать усыпана осколками стекла. Хорошо, что стекло антивандальное, осколки крупные. За окном – темное арабское небо. А окна нет. Что-то не так… Охренеть! Так стены тоже нет! Точнее, есть, но не вся. Взорвали отель? Вот заразы!

Света нет, но и так понятно, что весь номер в штукатурке. На полу что-то шевелится в куче мусора. Кашляет. Да это ж моя Шахрезада, местная танцовщица. Снесло на пол бедняжку. Мою-то тушку хрен сдуешь.

Так, Шахрезада на месте. А где Иваныч?

Петр Иванович – это мой коллега, частый попутчик в зарубежных поездках. Солидный мужик, старше меня лет на десять. Из-за солидности любит по-арабски называться ибн Иван. Ну, соответственно, я зову его Иваныч. А он меня в ответ – Степаныч.

- Иваныч?

Не отвечает. Надо бы посмотреть.

Кряхтя, встаю. И тут же слышу голос Иваныча откуда-то сбоку

- Ложись, дурак!

Повторять не надо – падаю на пол. И тут же слышу на улице короткую автоматную очередь. Причем явно не Калашников. Несколько пуль бьют в потолок.

- Охренеть! Что тут происходит? – спрашиваю.

- Надо как-то валить, Степаныч. Причем срочно. На улице танки. Первый этаж разнесли к херам. Я как раз внизу был, когда все началось. Еле успел ноги по лестнице унести. Походу на движение стреляют.

- И как мы выйдем отсюда, если простреливают первый этаж?

- Попробуем в подвал по лифтовой шахте, а оттуда по коммуникациям подземным.

На ощупь нахожу свой дипломат. Достаю телефон. Сети, ясен пень, нет.

- Ну что, поползли с богом. Шахрезада, за нами, крошка!

Наспех натягиваем на себя шмотки, по-пластунски выползаем в коридор в сторону лифта.

Вокруг никого. С улицы доносятся какие-то крики, отрывистые очереди. В общем, ничего хорошего. Что-то бухает. Здание содрогается, со стен и потолка сыпется штукатурка.

- Нормально так попали, Иваныч! – говорю. – Переворот, что ли? И что в этом отеле такого? Кому он на хрен вообще сдался?

- Да хрен их, знает, отморозков! – цедит Иваныч и сосредоточенно ползет к лифту.

Действительно, в шахту лифта ведет пролом. Даже не надо двери расклинивать. Нам определенно везет.

- Иваныч, ты знал!

- А то! Я когда к тебе бежал, видел – туда стайка местных эвакуировалась, прямо из бара. Ага, тут и ступеньки имеются!

Иваныч резво протискивается в шахту лифта и скрывается вниз. За ним идет Шахрезада, потом и я. Действительно, в стенку шахты вмонтированы железные скобы. Метров пять вниз – и мы в подвале.

Отовсюду женские всхлипывания. Подсвечиваю мобильником обстановку – вокруг местные танцовщицы. Увидев нас, улыбаются, более-менее успокаиваются. Просят спасти от шайтанов. Одна, распознав Иваныча, радостно бросается ему на шею.

- Ага, Иваныч, ты тут тоже времени не терял?

- Да мы только и успели на первом этаже кофе попить…

Шахрезада Иваныча радостно верещит, как она рада, что Иваныч спас ее от «американ шайтан».

- Это что, американцы были?

- Да хрен их разберет. Я ее только приобнял, как кто-то с улицы прожектором как шарахнет! Ну, я в общем даже и не разобрал, кто там. Не видно ж ни хрена. А потом уже они из танка шмальнули, я фею в охапку – и по лестнице наверх, а за мной ее товарки. Ну фея как увидела лифтовую шахту взломанную, сразу туда ломанулась, а я за тобой.

- Так-так, а с этого момента поподробнее. Так прямо и шмальнули?

- Ну да.

- Он что-нибудь говорил американцам? - обращаюсь к фее.

Так кивает и показывает фак.

- Иваныч, ты что, им фак показал? Это ж акт ассиметричной войны!

- А что эти %удаки прожектором слепят, когда я с девкой обжимаюсь??? И вообще, давай уж потом разбираться будем, если в живых останемся.

Фея Иваныча на ломаном английском начинает объяснять, что из подвала есть вход в систему древних подземных арыков и ей его показывал хозяин, она не помнит, где точно, но попытается найти.

- Чудесно. Ну что, девоньки – Ахтунг! Все на поиски лаза!

Лаз быстро находят. Кроме того, в подвале находится и несколько китайских фонариков, так что теперь нам не надо светить мобилками. Мы с Иванычем немедленно забираем фонарики– и уходим в лаз, за нами лезут девочки. Пока мы возимся, отель выдерживает еще пару не то взрывов, не то снарядов, и желания остаться в нем нет ни у кого.

------------------------------

Город, в котором все это происходит, был построен во времена Древнего Рима, если не раньше, на торговом пути. Под ним, как и под многими другими древними восточными городами, находится подземная сеть катакомб, в которой очень любят прятаться борцы за свободу. Поэтому нам нужно выбраться как можно раньше и вообще прояснить, что происходит в мире. Однако мы понятия не имеем о том, куда надо двигаться и где может быть выход из этих туннелей.

Туннель, в котором мы находимся, скорее всего, является частью естественных пещер, в которых тут жили люди до появления города. Он широкий, извилистый, длинный и темный. И непонятно, в какую сторону по нему надо идти.

Спрашиваем у местных – кто что знает? Девушки ничего сказать не могут. Почти все перепуганы насмерть, у одной из них допытываемся, что раньше тут было ходить нельзя, и сейчас, наверное, тоже. Однако не факт, что те, кто начал эту заваруху, не пустят сюда газ. Поэтому мы идем в ту сторону, которая, по нашим прикидкам, ведет к выходу из города.

Метров через 200 попадается первая развилка.

- Куда теперь? – спрашиваю.

- Ну, Степаныч, ты нас в это втравил, ты и решай.

- Я??

- А кому пришло в голову по бабам поехать, ась? Вот, приехали теперь. Видать, кто-то еще кроме нас в этом отеле сегодня отдыхал. И за этим кто-то приехали.

- Они за тобой приехали, ты же им фак показал.

- Слушай, Степаныч, давай не лаяться, веди лучше.

- Тогда ты замыкай. Заодно и баб посчитаем.

Танцовщиц оказалось ровно 12. Иваныч встает замыкающим.

Идем минут 20. За это время встретилось несколько развилок. На развилках я поворачивал туда, куда мне подсказывала расшатанная интуиция.

Проходим очередную развилку. Иваныч резко меня осаживает.

- Степаныч!

- Да?

- Ты куда прешь-то? Не видишь?

- Что?

- Ты что, его не видел?

- Кого?

- Карлика. Он же тут был! Ты правда не видел?

- Иваныч, ты что вчера пил?

- Вискарь, с тобой вместе – забыл?

- Забыл, это уже как в прошлой жизни было. Ты чертей не видел случайно?

- Шутишь? Чертей у меня тесть видел толпами. А я видел карлика. Одного.

- И что он делал?

- Улыбался он страшно как-то. Не с оскалом, а как-то так… Страшно, одним словом. Давай в другую сторону пойдем, а? Не хочу я туда.

- А если тебе и там что-то приглючится?

- Сам ты глюк. Короче, Степаныч, я туда не пойду. Ты как хочешь, а я по другой дорожке. Все равно ты не знаешь, куда идешь – какая тебе разница, куда повернуть?

- Ну и упертый ты! Ладно, повернем туда.

Возвращаемся к развилке, поворачиваем в другую сторону. Идем дальше. Разветвленная же пещерка! Местами попадаются и явно искусственные ходы, но ни выходов, ни люков… ничего. Причем в основном идем вниз.

Однако минут через двадцать и еще через несколько развилок впереди слышен какой-то шум. Выключаю фонарик, махаю назад. Все замирают. Я тихо отхожу к Иванычу. Впереди слышна арабская речь. Одна из наших спутниц радостно что-то верещит и бежит на эту речь, за ней бегут все остальные.

- Пошли? – говорю.

- Успеем еще, - отвечает Иваныч. – Лучше обождать.

Ждем несколько минут. Голоса впереди стихают. За нами никто не идет.

Осторожно, чтобы не вызвать лишнего шума, не включая фонарика, двигаемся вперед. Через несколько метров вижу проблеск света справа. Там узкий лаз, за которым есть свет. Втискиваемся.

Узкая щель выводит в просторную, слабо освещенную пещеру, величиной чуть поменьше футбольного поля. Мы где-то под потолком. Посередине пещеры стоит что-то вроде софитов, но существенно более тусклое. Расстелен ковер, на ковре сидят явно уважаемые личности, пьют чай. Рядом несколько крепких парней с калашами. Неподалеку женщина в европейском деловом костюме, негромко разговаривает с богато одетым местным.

Один из уважаемых людей – толстячок невысокого роста – отрывистым и противным голосом произносит команду. В пещеру откуда-то сбоку входят несколько вооруженных людей в униформе, вводят двух человек в рваных халатах, руки у которых связаны за спиной. У них на глазах повязки. Толстячок машет рукой – богато одетый местный, разговаривавший с европейкой, подходит к пленникам и о чем-то с ними начинает говорить. При этом охранники держат свое оружие у голов пленников. Мне кажется, что я все это уже где-то видел, а толстячок сильно напоминает мне Саддама Хусейна.

В этот момент что-то бухает сверху пещеры. Что-то сыплется сверху, а в нашей узкой щели становится совсем некомфортно. Иваныч, тихо матерясь, выпрыгивает назад в коридорчик, я за ним.

- Видал Саддамку? – спрашиваю.

- Толстячка?

- Ну да.

- Да ни хрена он не Саддамка, похож просто. Саддамка же с бородой, а этот с усами. Да уж, из огня да в полымя. Видел, там вроде на камеру снимали?

Что-то бухает еще сильнее. Несколько камешков падает с потолка. Впереди слышны знакомые женские встревоженные крики. Они приближаются.

Наши танцовщицы наскакивают на нас из темноты, пронзительно вереща «Go, go!» и стремительно бегут в сторону, откуда мы пришли. Мы бежим вместе с ними.

Ближе к развилке ход сужается. Я пробираюсь вперед и силой останавливаю женщин. Кажется, они паникуют уже меньше. Освещаю их фонариком и обнаруживаю, что к двенадцати арабским танцовщицам добавилась тринадцатая женщина – та самая европейка из пещеры. Иваныч ее уже приметил и приобнял. Освещаю получше… Женщина? То, что казалось мне женщиной – оказывается хрупко сложенным пареньком субтильного вида. Иваныч замечает это и, изменившись в лице, приобнимает двух танцовщиц.

- И кто мне может рассказать, что произошло? – спрашиваю по английски.

Арабки молчат.

- Ты по английски говоришь? – обращаюсь к пареньку

- Лучше, чем вы – отвечает.

Вот и славно.

- Так расскажи нам, что там произошло?

- Я журналист и это составляет профессиональную тайну.

Отличное начало разговора, однако.

- Слушай, а что это ты так похож на женщину – встревает раздраженный Иваныч.

- Вам, выросшим в гомофобном обществе, я бы порекомендовал не задавать таких провокационных вопросов. Вы находитесь не в том положении.

- Слушай, антигомофоб, – говорю я – у тебя тоже положение аховое. Давай что ли думать, как нам отсюда выбраться, а не разборки чинить. И, кстати, ты не очень вежливо себя ведешь.

- Выбраться отсюда очень просто – отвечает он. – Я сейчас пойду вот туда, но ходить за мной я не рекомендую. Вас там могут запросто взять в заложники. Я рекомендую вам идти в ту сторону до первой развилки, там направо, после этого будет лаз наверх – в трубу, а по ней вы по стрелке доползете до выхода в бывшее нефтехранилище. Там километра три. Только в трубе ведите себя тише, а то вас зажарят заживо. И женщин я тоже с собой не возьму, мне они будут обузой. Вы их сможете вывести сами.

- И почему мы тебе должны верить? – спрашиваю.

- У вас нет другого выхода. А дорогу обратно мне рассказал проводник. Он и вас видел, но не стал связываться. Ему не с руки связываться с низкоцивилизованными иностранцами, видите ли.

- Карлик, что ли? – воскликнул Иваныч.

- Не карлик, а представитель низкорослых меньшинств.

- Тьфу.

- И, кстати, не забудьте, Питер, что это я вас спас. Всего хорошего.

На этой жизнеутверждающей ноте журналист утопал во мрак.

- Вы что, уже пересекались? – спрашиваю я.

- Ни хрена не помню… Может быть.

- Ладно, пошли. Придется поверить этому антигомофобу. Девушки, а кто-нибудь расскажет, ЧТО там случилось-то?

Молчание. Тихие вхлипывания.

- Ладно, не хотите – как хотите. Потом расскажете, когда выберемся.

Журналист указал дорогу верно. Действительно, мы нашли лаз в трубу достаточно большого диаметра, чтобы по ней можно было передвигаться – правда, согнувшись. Там была нарисована стрелка. Осторожно, чтобы как можно меньше шуметь, мы идем в сторону стрелки более часа, замерзая и уставая. И, наконец, вышли.

Труба закончилась и начался простой подземный лаз, который выводит нас в бункер – очень большой нефтеналивной бак, снабженный лестницей наверх, к люку. У земли красуется большая надпись, сделанная по-русски синей краской – «Сюда бы сала». Мы переглядываемся.

- Однако, - крякает Иваныч. Но мысль не развивает.

Мы вылезаем наверх. Вокруг пустыня и заброшенная нефтебаза, за которой начинается бедный пригород. Женщины сбились вокруг нас в кучку, прижимаясь друг к другу и к нам и согреваясь.

------------------------------

Я вытаскиваю телефон. Сеть есть!

- Ну-с, давайте посмотрим, что случилось-то.

Выхожу с ноутбука в Интернет. Смотрю новости. Ага… Демократические демонстранты в соседней стране потребовали прекращения провокаций со стороны местного правительства… Никаких подробностей о контртеррористической операции. Вообще ничего.

Арабский сайт новостей. Провокация на границе и интервенция американцев. Столица занята оккупантами, ведутся облавы. Сопротивлением уничтожено 20 единиц бронетехники (читай, мальчишки кинули камень в танк, американцы в ответ спалили квартал и в горячке увлекательного боя с камнеметателем покромсали свой же БТР). В общем, в посольство нам просто так прорваться не светит.

- Звоните вашему хозяину, чтобы он нас отсюда доставал – говорю танцовщицам. – Будем уходить на верблюдах, как шейхи.

- Степаныч, ты скажи, ты хоть что-нибудь понял? – спрашивает у меня Иваныч.

- Нет, - отвечаю. – Ни хрена. Понял, что чудом ушли.

- А я вспомнил, откуда тот журналист обо мне знал. Мы с ним пересекались на неделе на фуршете. Я помню, говорил ему, что работал в Алмазе. Так ты смотри, что он уже накатал!

И Степаныч показывает мне на своем КПК статью в одной авторитетной западной газете с фоткой нашего недавнего знакомого о том, как он в одной арабской стране, которая у американцев всегда была на плохом счету, встретился с техническим специалистом, создававшим оружие массового поражения, а сегодня в этой стране была проведена специальная точечная операция для задержания и уничтожения террористов, согласованная с местным правительством. Как в результате этой операции был нанесен сильнейший удар по позициям террористов во всем мире и была разрушена база для производства оружия массового поражения. Завершалась статья пассажем про то, что практически все слои общества в этой стране против террористов, и они рады объединиться ради общей цели искоренения зла. В подтверждение была приведена история о том, что журналист был очевидцем задержания местной полицией нескольких террористов.

Статья была опубликована 15 минут назад.

Я впоминаю термин «туман войны». Раньше это означало невозможность получения информации о противнике. Информации уже давно в избытке. Но туман никуда не делся, а перекочевал в головы аналитиков. Когда заранее есть ответы почти на все вопросы - информацию обрабатывать очень просто, и можно легко обосновывать точечные операции. А независимая пресса без всякого нажима и цензуры их покажет в нужном свете, просто в интересах своего рейтинга. Нет проблем. Саморегулирующаяся система. Очень удобно.

- Охренеть, да? Вот ему все понятно, все по полочкам разложил. А еще получается, что это мы с тобой тут главные террористы, специалисты по оружию массового поражения.

- Да, точечная операция, ничего не скажешь, - говорю я, наблюдая боевые вертолеты, зависшие над городом и утюжащие что-то ракетами. – Тот отель, наверное, уже точно в одну точку превратили.

- И, главное, если нет боевых действий – то нет и опасности ни для кого. А в город уже лучше не соваться, там одни бандиты на улицах. Причем еще непонятно, кто хуже – бандиты в форме или без. А если в форме, то в какой.

Тут одна танцовщица дозванивается до своих. Говорит, что за нами приедут через час, что нас будут рады видеть в гостях и т.п.

- Нет уж, - говорю. – Лучше как-нибудь подкинуть до границы. Тут километров тридцать по прямой, за пятнадцать минут успеем, хоть граница и не канадская. И лучше бы с правительственным конвоем.

С той стороны трубки соглашаются, горячо благодарят, обещают зарезать барана после войны и прочее, прочее.

- Ну что, Иваныч – говорю. – Спасли мы и женщин, и себя заодно. Ждем эвакуационную команду.

- Только бы никакому %&даку не пришло в дурную башку еще как-нибудь повеселиться за наш счет – грустно отвечает Иваныч.

- Иваныч, ты смотрел Уловку-22? – спрашиваю. – Смешной фильм такой, про маразматическую мотивацию в американской армии во время второй мировой.

- Кто в армии служил, тот в цирке не смеется. А при чем тут он?

- Да ощущения те же. Непонятно, что происходит, генералы и журналисты решают свои проблемы, развлекаются почем зря.

- А почему бы и не развлекаться – не на них же охотятся.

Сидя на нефтяном баке, мы встречаем рассвет белого солнца пустыни.

--------------------

I can resist anything but temptation
(c) Oscar Wilde

Цветок на гробницу
Исхака ибн Ибрахима ан-Надима, сына Ибрахима аль- Маусили, мир праху их обоих…

Не люблю отдыхать на Востоке, но Аль-Джебра мне понравилась сразу.

Тёплое море, огромный парк, изумительный сухой климат, бесконечное меню.
Грамотный вышколенный персонал без расхлябанной развязности, присущей многим восточным курортам. Разговаривая с гостями, даже головы наклоняют совсем по-европейски.

Аниматор Фарух рассказывал мне про Бустан аль-Хульд именно с таким учтивым наклоном головы, придав ему некоторый оттенок интимности. Но не фамильярности.

Оказывая восточному собеседнику ритуальные знаки внимания и уважения, можно достигнуть многого. Если вставлять в беседу местные слова, почёрпнутые из пухлого разговорника – достигнешь невозможного.

О, Бустан аль-Хульд – грешная Мекка исламского мира !
Фарух, обдавая меня горько-пряным ароматом местного парфюма, не повторял мне картонные фразы путеводителей: « утонченный разврат…все мыслимые оттенки похоти и наслаждения…клоака мусульманского общества…практически закрытый для иностранца мир…», а дал конкретику.
Фактуру, так сказать.

Действительно, иностранцу попасть в Бустан аль-Хульд непросто. Квартал, ставший неотъемлемой частью мусульманского мира, хоть и разросся за тысячелетие, сохранил корпоративную замкнутость и отгороженность.
Но иностранцы ходят. И всегда ходили. И будут ходить. Но не все. Только по надёжной рекомендации... дабы не осквернить…, традиции…, уважение и понимание…

Всю дальнейшую цветистую муйню я слушал невнимательно, стараясь удержать Фаруха в рамках двух главных задач: не переборщить со своими комиссионными и получить «рекомендацию» именно в особое изысканное - «спешиал», «иль-лятиф» и так далее - заведение, а не в туристический притон с молдаванками.
Нет, мне нужен рай с настоящими восточными гуриями ( китаянки, негритянки, бурятки у меня были – арабских гурий не было…Хотя, говорят, волосы не бреют нигде, они у них жесткие и густые. Не может быть, ещё в позапрошлом тысячелетии Восток бойко торговал мазью для удаления волос).

Боже мой, сказки «Тысяча и одной ночи»!… безумное чтение воспалённых юношей…
Один только «Рассказ о третьем брате цирюльника» содержит в себе всего Захер – Мазоха и Тинто Брасса.
«Его зебб вёл себя словно бесноватый…», « И она разделась догола и побежала, крикнув: «Следуй за мной». А мир исчез для него» – более точного описания мужского гона я не встречал.
«… И он забил ей, и входил в неё ещё и ещё, и увидел, что она была необъезженая другими кобылица и несверлёная жемчужина…»

Какие слова… Одинокие юные фантазии… Ежедневные клятвы самому себе, что в последний раз...

Поблагодарив Фаруха и пожелав ему на прощание мира и благоденствия, пошёл решать задачу по нейтрализации жены.

- Скажи-ите пожа-а-луйста : День Скидок на Острове Бутиков… Да неужели кому-то интересен День Скидок?!
Дорогая, мы поедем завтра осматривать гробницу Исхака ибн Ибрахима ан-Надима…
Пусть тупые коровы тащатся по магазинам, а мы с тобой…
Ну, как же! Неужели тебе неинтересно?! Не может быть, чтобы тебе было неинтересно! Это же известный средневековый поэт и музыкант, сын Ибрахима аль- Маусили, также певца и музык…
Да его гробница сложена так, что лезвие бритвы не проходит между камнями и к тому же она сделана без единого гвоздя!

( - для пущей убедительности я выложил обе замшелые идиотские характеристики, по мысли авторов делающие неотразимыми любой памятник архитектуры)

… Как жаль, что ты не поедешь…как жаль… Что ж ладно, езжай на Остров… Вот, возьми семьс… Хорошо, восемь… Хорошо, дорогая, ещё сто пятьдесят на подарки… Очень жаль, что ты не съездишь на гробницу Исх…… Да, понимаю… Тебе тоже жаль…

Так-к, этот тур я удач-чно провёл. Толстушка-простушка моя…

Вопреки моим ожиданиям, капище греха находилось не в тенистом саду за дувалом, а на третьем этаже колоссального молла. Пройдя через каток, ресторанный дворик и фисти… фитнесс-центр…стальные двери…

1001 ночь началась с порога. Полумрак, мускусные пряные ароматы, колыхание занавесок, журчание фонтанов. Набиз, диваны, кальян, распорядитель в бирюзовой чалме.
Модератор, типа?

- Нет, нет… Посмотрите всех. Оставите, кто понравится.
Двенадцать красавиц в шальварах, стянутых у щиколотки, в прозрачных газовых накидках. Две, нет, три… нет, пять мне запали в душу мгновенно.
Осиные талии, крутые бёдра, длинные ноги, плавные уклончивые движения…
Особенно Фатима… Тоненькая талия, круглая попка…Правда, грудь маловата. Ну, с груди воду не пить…
Зубейда – ростом под метр восемьдесят, длиннющие ноги, раскованная походка, бёдрами так крутит, сучка…
Ладно, она потом, сначала Фатима…Или вместе…

Танец живота. Никогда не нравился, но здесь под тягучую музыку и ненормальные ароматы заторчал.
Движенья рук, движенья ног, в паху движенье…

- Модератор, траву давай! Гашиш… Что непонятного?! Бандж!

Универсальный жест пыха разъяснил ситуацию - притащил кальян с родным сладковатым запахом. М-м-м…

Да, всё так, как нужно…
Меня разули, рядом оставили расшитые туфли без задников, намазали ноги ароматическим маслом, две гурии делают массаж ступни.
Фатима вьётся около, дразнит, не садится. Обняла, поцеловала взасос в открытую шею… жена заметит… да хер бы с ней, с женой… Что козаку жена!!!

Надо бы Фатиме сказать из «Тысячи и одной ночи» : «Твой пупок вмещает унцию орехового масла, а бедра подобны сливочному маслу…" Какое-то масло масляное, блин…Как это будет на английском…?

Засмеялся. Торкнуло.

Сквозь туман в голове и безумно стоящий, отрывающийся от паха зебб услышал отдалённый сухой треск выстрелов. Стреляют? Наверно, стреляют…
Пох…
Из-за стрельбы волноваться – москвичу-то…

По звуку – американская автоматическая винтовка …
… Надо дождаться песчаной бури- самума, затвор ненадёжной американки забьётся песком, а из Калашникова мы всех положим…

- Знаете ли вы, что пуля из Калашникова пробивает рельсу на расстоянии километра (на хер, спрашивается, стрелять с километра в рельсу? Такая же херня, типа - не просунуть лезвие ножа…)?
Это я бормотал уже сам себе, потому что все девки сбились в кучу в дальнем углу, испуганно затихли.

Хлопок, шипение, разрыв. Из подствольников шмаляют уже…Рухнул огромный тонированный триплекс витража, повиснув как лёд. По стенкам зацвиркали пули.

Модератор характерно дёрнулся . Забанен модер, 3,14здец!…
И судя по шматкам мозга на стене – забанен пожизненно.
«Пожизненно…» - бугога…
Я с трудом поднялся : пойду я, это ваши дела….

Девки заверещали. Да не, я турист… Даже, я бы сказал – интурист. На хер мне ваши арабские разборки?! Визжат.

Ладно, пошли. Как Брюс Виллис в « Крепком орешке» побрёл, гашишно улыбаясь, по бесконечным коридорам и переходам. Народу – что интересно – нет никого. Неужели уже столько времени шмаляют, что все разбежались? Наверно…

Погас свет, отключились кондиционеры. В липкой влажной духоте на ощупь проталкивались на свет и где не стреляют.
Девки дисциплинированно и молча 3.14здуют за мной. Дошли.

С цветочного балкона как на ладони открылась диспозиция.

Молл стоял на углу торговой площади.
Слева, метрах в ста – новый город, справа, вплотную – старый, с лабиринтами переулочков и низеньких домиков за дувалами.

Из Нового города на площадь выползли, покачиваясь, два песочных красавца «Абрамса», за ними бежали солдатики в шлемах и бронежилетах. Сыпал стук пулемёта, кашляли автоматические винтовки.
Понятно. Что-то такое было в новостях. Про сепаратистов, про американский ультиматум какой-то Аль- Ахрам - Чего-то-Там…

Танк поурчал, поворочал башней и повернул ствол в сторону развесистого карагача у древнего трёхэтажного дома, встав перед моими глазами как мишень на учебных стрельбах.
- Эх, лупануть бы сейчас из ПТУРСа ему в бочину – пусть даже хоть из старинного, на проводах, - шевельнулся у меня давно забытый азарт.

Воздух треснул, по башне танка, увешанной ДЗ, промело пламенем.
Я повернул голову направо по направлению выстрела – на плоской крыше двухэтажного домика дико бородатый мужик заменил гранатомёт и вновь прицеливался в танк.

- Без толку…, - подумал я. - Динамическую защиту на танковых бортах так не пробьёшь, да и угол взят неправильный. Но стоИт грамотно…
....Шши-их-х-х…Р-р-рвау-у…
Подключился реактивный двигатель второй гранаты, она хлестанула по танковому борту, вздыбив куски динамической защиты.

- Да без толку…, сейчас стрелка засекут, орудие наведёт, шлёпнет и….
Бородатый махнул рукой и я увидел двух парней, бегущих с длиннющей серо-зелёной трубой.

ЭСПэГэ!!! Тогда – да, тогда грамотно! Посдирать защиту с бортов косыми ударами, а потом долбануть из жуткого хобота СПГ-9.

/примечание: СПГ-9 - безоткатный станковый противотанковый гранатомёт/.

Да, грамотно.

- Эй! Гёрлс! Вэн ай тач ( - как по-английски «махну», забыл. Да они, один хрен, английского не знают) май хэнд – ГОУ! Вери квик! Андестэнд?!

…Бежать, естественно, направо. Во-первых, это рядышком, а не через простреливаемую площадь, во-вторых, объясняться с янки и неизбежно попасть в телерепортажи с табуном арабских б..дей мне вовсе не улыбалось.

Бедуины расставляли треногу и готовили гранатомёт к выстрелу довольно шустро, мне понравилось. Я, зная время развёртывания, жестами настраивал свою команду…на старт…внимание…Марш!

Р-рх-грау…! Мы бросились вперёд одновременно с чудовищным грохотом эСПэГэшного выстрела.
Я рассчитывал, что нескольких секунд звукового шока нам хватит. На ходу я оглянулся.
Моя команда бежала на удивление резво. «Женский футбольный клуб можно из них сделать, - подумал я. – Вратарше только в парандже нелов…»

Я недоформулировал тезисы по организации женского футбола – вспышка боли, искры в глазах и « мир исчез для меня…»

Шпиона и американского агента из меня не лепили.
Невысокий сорокалетний мужчина с круглыми желтоватыми зрачками на пол-глаза поговорил с Бородатым, обращаясь к нему «Мехмет…», потом махнул на меня рукой.

« Хостэйж»…заложник…

Толмач показал мне жестом, что я должен встать на колени. Опустился на колени, удобно сел на сдвинутые пятки. Многолетние занятия йогой, фули…

Испугался ли я?
Не знаю, сам не понял. Очень быстро всё произошло, да и трудно всерьёз воспринять стрельбу, танки и собственный плен, будучи в шортах, майке «Леннон форевер», в идиотских расшитых туфлях без задников на масляных пятках и по обкурке.

Почему-то подумал: « Турфирма, интересно, деньги вернёт за неотдЫханные дни…?»

Может как-то поговорить с бедуинами, растормошить…
Типа, что-нибудь « Мехмет жжот танки не по-деццки…»
Как это будет по-английски…? «Мехмет файрОд тэнкс лайк нот ч-ч-чайлд? Или «эс нот лайк чайлд?»

Я осторожно повёл глазами влево-вправо, и вот здесь мне стало страшно. Мои девки сбились в стайку в левом углу зелёного дворика, а справа, около зелёных зарядных ящиков лежала отрезанная голова.
Глаза её ( …чьи «её»? Головы? ХЗ, как правильно…Что за херня лезет…) смотрели на меня с напряжённым пристальным выражением, изо рта свисал полуотрезанный язык. В свежих кровяных сгустках деловито перебирали лапками мелкие зелёные мухи.
Вид у головы был вполне европейский (- хотя и без наклона).

«Может, Гарик какой–то… Нет, помолчу-ка я лучше…» У меня вырвался нервный смешок, затем ещё, ешё…

Только справился с дрожью лицевых мышц, как затряслись руки. Борьба с судорогами окончилась неожиданно – незавершённость Фатиматских нежностей и пристальный взгляд бесхозной головы вызвали абсолютно неуместную, но могучую эрекцию.
Я подвигался. Кто не знает – коленная поза Ваджрасана (поза молнии) усиливает приток крови к половым органам и рекомендуется при мужской слабости. В данном случае приток крови был совершенно излишним.

Девки так и стояли в левом углу, круглоглазый Шейх с толмачом подошёл ко мне, заговорил, подёргивая ноздрями и будто улыбаясь краем рта. Нервно-хищной такой усмешкой.

Толмач перевёл: « Другое место…сейчас уведём…завяжем глаза…», - короче, понятно всё.
Вслушиваясь в корявый английский, я еле удерживался, чтобы не помять рукой толкающийся и вздрагивающий зебб. Хотя бы через шорты. Хотя бы как-то. Ну, сил, мля, никаких нет терпеть…

- Ай хэв зе финишинг аск. Ай билив, ай хэв райт фор финишинг аск? – выдал я тарабарщину.
Толмач, правда, понял и, выслушав мой аск, перевёл Шейху. Круглоглазый брезгливо мотнул головой в сторону домика ( стальные воины Ислама, понятное дело, не знают плотских слабостей), толмач показал на часах : «Пятнадцать минут тебе на всё про всё».

Времени мало. Фатима – упор руками в стену, я - сзади.
Пока спускал с неё жёлтые шальвары, обнажая её круглую загорелую попку, она сладко постанывала, двигая бёдрами. Тоже, чай, не камень…
Как бьющуюся рыбу из сети, высвободил правой рукой закаменевший зебб, подвёл. Левая рука отработанным движением зашла спереди, скользнула по гладенькому животику вниз, подработать клитор.

Рука наткнулась на твёрдый скользкий член. В первую секунду я так растерялся, что машинально пустил руку ещё ниже, привычно распуская указательный и безымянные пальцы, держа средний наготове. Шершавая кожистая мошонка, никаких губ.

- Б..ть, что за х..ня?! Что за х..ня?! – выдернул руку и машинально вытер об шорты.
- А ты, не знал, что ли? Мы же «люти».
Нам сказали, что мужик специально на «ливат» едет.., - сказала Фатима с южнорусским акцентом.

/ Примечание: «Ливат» - гомосексуальная связь, «люти» - лицо, занимающееся гомосексуализмом (арабск.)/

Я дёрнул Фатиму-или-кто-там-он-она-была за плечо, развернул к себе.

- С Ростова…и Лёха-Зубейда тоже с Ростова…Он двустволка…Ещё два молдавана есть… Узбеки… Но по-русски только мы шестеро и узбеки немного…
А шо ты сразу по-русски не сх-хазал…Да среди арабов полно любителей, нам спать-то некогда… А шо ты не захотел…?

Тьфу, б..ть! Хоть не с Зубейды-Лёхи начал, слава Аллаху и Магомету, пророку его!

( Б..ть, лингвист .уев! «Ливат», «лятиф», «люти» - что ты там ещё наговорил? То-то Фарух так смотрел искоса)

Выскочил. Удивлённый взгляд толмача – прошло всего две минуты из выделенных пятнадцати. Объясняя, я усиленно оттирал левую руку.

- Может, водка есть? Ну, водка, спиритус, виски? А, ну да… запрет корана…

Пока толмач отвлёкся на объяснения начальству, я заметил раскрытый ящик от эСПэГэ. Потянулся, на память вытащил из бокового отсека холщовую укладку с ЗиПом, без особой надежды раздёрнул.
Наверно, только на строевых смотрах в ЗиПах присутствует спирт для протирки оптики – по крайней мере, я столкнулся с таким феноменом в третий раз (дай Бог, в последний).

Разделил запаянные пластиковые таблетки, вылил спирт на руки, протёр.

Круглоглазый с компанией, выслушав рассказ толмача, иронически смотрели на меня. Мехмет, вытащил сигарету, вставил её куда-то в свои заросли, достал зажигалку.

Старый фокус времён пионерлагеря – терять-то нечего, фули…..
- Мехмет, гив ми файр, плиз!
Поймал зажигалку, полил ещё руку спиртом, вжикнул огоньком. Ладони окутались лёгким голубым пламенем, испаряющийся спирт пыхнул и потух. Вместе с пламенем исчезло отвратительное ощущение скользкого ростовского члена в руке.

- Левой рукой или правой? - спросили у меня.
- Левой.
Слушатели одобрительно кивнули. Вообще, атмосфера как-то смягчилась.

/Примечание: в исламском мире левая рука считается греховной, нечистой/

- Откуда знаешь базуку? Сразу полез за спиртом, значит, знаешь?...
- Да приходилось…
- А ну-ка скажи тогда, почему у нас вот эти вот не стреляют? - Мехмет показал мне на ящик с РПГ-16.
- Да гавно вопрос. У вас выстрелы ПГ –7ВР для седьмого модернизированного РПГ, а эти – шестнадцатые эРПэГэшки – для десантуры. У них другие выстрелы.
И, кстати, вот так «семёрки» не бросайте, здесь БэЧэ свинчивается со сборкой двигателя в боевом положении по резьбовому соединению. Резьба сорвётся и – 3,14зда рулю…

( - ну, про резьбу я, конечно, для понта запустил. Чтоб эту резьбу сбить, по ней молотком стучать нужно.)

Шейх подошёл ближе.
- Выстрели из РПГ в американцев, - он описал пальцем плавную дугу с крыши дома налево, - и мы тебя отпустим.
Правый угол его рта подрагивал усмешкой, из круглых зрачков плескало холодным спиртовым пламенем.

Помолчали. Конечно, пальнуть в американцев не в падлу, но как-то что-то…

- Вы знаете, я здесь турист…Гость, типа. Не позволяет стрелять туристический кодекс.
Давайте так договоримся – если американцы или вы у нас в Москве будете с автоматами по улицам бегать – шмальну обязательно.

Шейх оскалился.
Помолчал, потом, откинув назад голову, засмеялся лающим отрывистым смехом. Остальные отозвались на веселье руководителя почтительным смешком.

- Не боишься, что голову отрежем? – внезапно оборвал смех и уставился на меня.
- Боялся. Раньше. Сейчас подержался нечаянно за мужской зебб ( спасибо «Тысяче и одной ночи» за знание терминологии), уже ничего не боюсь.

Снова смех, на этот раз - искренний. Грубый мужской смех.

- Если с последней просьбой не получилось, можно анекдот-он топик расскажу?

…Человек спрашивает у другого:
- Ты не педераст?
- Да ты что?! Как ты мог подумать?!…Но однажды я е..л человека, который е..л педераста…

Мля, приятно втыкать древние баяны суровым воинам ислама, стоящим в стороне от магистральных путей развития юмора. Грохотнуло не хуже, чем от выстрела из РПГ.

( Всё это время было тихо. Взрыв смеха совпал с началом бешеной стрельбы. Странно, почему они так спокойны?)

Я решил выбросить последние козыри.

Первый, старательно сконструированный из реликтового английского:
- Мехмет файрОд тэнкс эс хеллнесс иФФрит.
Толмач перевел вроде бы точно. Смеяться не смеялись, но у Мехмета в волосяных дебрях чуть посветлело.

Второй, застрявший в голове ещё со школы:
- Ваз он ру ки пайдову пинхон туйи,
Ба хар чуфтад чашми дил он туйи!

Шейх навёл на меня свои глаза-двустволку.
- Кто это написал, знаешь?
- Джами. «Книга мудрости». – скромно потупившись, ответил я.

( Е..ть мой сизый нос, мои стальные зубы! – не дай Бог ещё что-нибудь спросит!)
Обошлось.

Мне открыли низенькую калиточку в дувале, следом потянулся мой гей-парад.
Закрывая калитку, обернулся. Бойцы один за другим исчезали в подземной расщелине у стены, туда же передавали ящики с оружием.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

- А я тебя по телевизору в новостях видела. Вокруг стрельба, а ты с местными девками. Это ты так на гробницу ездил?
- Да нет, это экскурсия была…из института…, стрелять начали, мы и побежали все вместе…
- А это что у тебя на шее?
- Так там же стреляли!…
(- ё..ный пидор Фатима!)
… каменным осколком чиркнуло. Хорошо, что не в глаз!

- Да. Хорошо, что не в глаз…и не в бровь. Не ври про экскурсию, я же видела, как ты за руку с худенькой бежал. Такие симпатичные девчонки, красавицы просто…
- Да никакие они не симпатичные. Противные. И в прямом и в переносном смысле : пра-тивные.

( - Закаменевший настрадавшийся за день зебб требовал своё. Слава Богу, свой самовар взял в Аль- Джебру…)

- …Ты самая лучшая…самая красивая…

( - толстушка-простушка моя…)

- Да ладно тебе…Голову мне морочишь.
- …Дорогая моя ненаглядная Татьяна Егоровна…Все мысли мои были только о тебе. Бежал я через площадь и мечтал о встрече с тобой… - с этими словами я обнял жену со спины и поцеловал в шею, вдыхая волнующий смутно припоминаемый горько-пряный запах.

- Посмотри, шальвары какие купила… Желтенькие…Мне идут?

( - как у ё..ного Фатимы, мля…)

- Да хер бы с ними, с шальварами…Снимай их к чёртовой мате…
- Что это с тобой? По моим намёткам, мне ещё месяца два ждать было следующего раза…
- Ну всё-всё, ладно тебе….Ты же знаешь, я много работаю, устаю, нервы…Всё это влияет…

После перенесённого шока контроль за собственными действиями частично был утерян и, предваряя предварительные ласки, левая рука тревожно скользнула в шальвары жены ниже пояса.
Посторонних отростков не было. Уже хорошо. Можно расставлять указательный и безымянный пальцы, и, выставив вперёд средний, двигаться ниже…

- Нет, ты точно самая лучшая! Ты замеча…

- Что это с тобой случилось? Кого мне благодарить за эту нечаянную радость?
- Американскую военщину…, - пробормотал я.

- Мне так хорошо с тобой сегодня… А помнишь, ты мне раньше стихи всегда читал после этого?
Почитай мне восточное что-нибудь…
- Ну что же прочитать тебе? Разве что вот это?

….Когда я вышел вечером в сад,
То луна, устыдившись ничтожества своего,
спряталась в тучи,
И птицы все замолкли, и ветер затих,
А я стоял – великий, славный, непобедимый,
Подобный солнцу и могучий…

Я замолк и опустил руку. Жена уже спала, посапывая и чуть всхрапывая.
« Ффа… р-р… ух-х… Ффаар-р..ух-х…»

Я присел на кровать.
Спит, толстушка-простушка моя.
Лунный свет, широкой трапецией лежавший в комнате, высветил у Татьяны над ключицей синюшные подтёки. В бутиках тоже стреляли, наверно, зацепило чем-то…А мне не говорит, волновать не хочет…
Я зевнул.
Хорошо, что деньги модератору зелёному вперёд не отдал. А он, дурачина, время не засёк.
А заделал я всё офигительно грамотно – лезвие бритвы не просунешь…

Встав поздно ночью напиться, нашёл на диване у мини-бара путеводитель, раскрытый женой на странице про гробницу Исхака ибн Ибрахима ан-Надима с его стихами:

…Выращивая пышный цветок наслаждения
Сеем семена обмана,
А потом сетуем на выросшие плевелы,
Их зудящие тернии и горький вкус…

Перемудрил, по-моему, Исхак, не фкурил я что-то…

Сообщение изменил базука (03/07/2006 15:48:22)