Дашка сидела в огромном кресле папином кабинете и, казалось, не видела и не слышала ничего, происходящего вокруг. Она, как чётки, мысленно перебирала день за днем их недолгий роман. Перед глазами возникали слайды – вот они со Стасом впервые поцеловались, а вот стоят на берегу озера у какой-то церкви, и он рассказывает об истории этого места, а вот рука об руку сидят в кино, и Дашка думает лишь о том, как бы побыстрее кончился нудный фильм и они остались наедине у него дома… Картинки сменялись одна другой, но Дашка очень остро чувствовала, что никогда и никому она не сможет объяснить, что именно так привязывает её к этому человеку с его, в общем-то, довольно тяжелым характером и некоторой пресыщенностью жизнью.
Они познакомились по интернету, на одном из автомобильных форумов, куда Дашка время от времени забегала посоветоваться по поводу ремонта своего старенького «фольксвагена» и просто потрепаться с интересными людьми. Понятно, что в основном её собеседниками были мужчины, и Дашку это вполне устраивало – она и в реальной жизни отдавала предпочтение мужскому обществу, не понимая, о чём нужно разговаривать с тетками и как с ними можно дружить.
Стас частенько давал ей разные дельные советы, а Дашка читала его посты и письма и удивлялась – какой внутренней силой и уверенностью в себе веяло от каждой его строки. Не дешёвой самоуверенностью и самовлюбленностью, которой Даша была сыта по горло, общаясь с ребятами-журналистами у себя в редакции, а настоящей мужской внутренней силой, которую не перепутаешь ни с чем. Постепенно она узнала, что у Стаса какой-то небольшой собственный бизнес, живет он один, женат никогда не был и привык ни в чем себе не отказывать.
Дашка не так давно стала матерью, но сама себя считала мамой не вполне правильной, поскольку еще не отучилась думать о себе в единственном числе, и предпочитала проводить время в своей обшарпанной редакции местной газетки и за компьютером, а не у детской кроватки. Впрочем, с ребенком достаточно охотно сидел Дашкин муж, с которым они уже прожили сто лет, и, если бы не неожиданное рождение маленького Васьки – наверное, уже бы развелись.
Однажды между делом Стас дал понять, что в данный момент у него нет постоянной девушки, и Даша еще раз всмотрелась в лицо на фотографии. Симпатичный, вроде бы открытая улыбка, но взгляд немного тяжелый – глаза существуют как бы отдельно от лица и улыбки. Что-то завораживало её в этом лице и тянуло к этому человеку, хотя Дарья всегда с презрением относилась к виртуальным знакомствам, не имея недостатка в ухажерах реальных – даже во время беременности.
«А подумаешь… К чёрту условности, он же мне нравится, так почему я должна ждать у моря погоды…».
Пальцы привычно застучали по клавишам. «Вы – очень интересный собеседник, так почему бы нам не прекратить сотрясать виртуальное пространство и сотрясти, к примеру, телефонное (для начала)? Вы еще не отвыкли общаться таким забытым и немодным способом? Мой телефон…». В конце каждой строки Дашка рисовала «смайлики», чтобы иметь возможность перевести всё в шутку, если продолжения не будет.
Звонок раздался в тот же день, а вечером они уже сидели в маленьком уютном кафе в центре города, и болтали-болтали-болтали, как будто знали друг друга сто лет. Перебирая потом подробности этой первой встречи, Даша вообще не могла вспомнить, о чём они говорили – кроме отдельных моментов и того, что он почти ничего не ел.
- Волнуюсь, - честно признался тогда Стас, - Не ожидал увидеть такую красивую женщину. Все таки фотография не даёт полноценного представления о человеке.
Когда стало темнеть, в кафе приглушили свет, официант разнёс по столам свечки, и Стас неожиданно прямо и испытующе посмотрел Даше в глаза. От этого взгляда у нее мурашки побежали по спине.
- Знаешь, Дашенька, ты мне очень понравилась. До такой степени, что я готов предложить тебе место своей постоянной девушки – пока на испытательный срок.
«Вот наглый! На испытательный срок!! Сейчас надо посмеяться ему в лицо и уйти – что он о себе возомнил вообще!».
Но что-то не давало Даше отреагировать на слова ее нового знакомого таким образом и она продолжала завороженно смотреть ему в рот.
- Понимаешь, солнышко, мне не нужна ПРОСТО ЖЕНЩИНА. Это в моей жизни уже было. Равноправные отношения в паре – это с моей точки зрения миф, утопия. Это означает, что каждый сам по себе и всем друг на друга наплевать. Испокон века на Руси мужчина был в доме главным. Так что женщина, которая будет рядом со мной, должна понимать, что она - моя собственность, если хочешь – рабыня, но рабыня любимая, которая может рассчитывать на то, что ее интересы учитываются и удовлетворяются. Естественно те желания, которые не вызовут у меня возражений. Но если я сказал «нет» - она должна понимать, что скандалить и устраивать мне сцены бесполезно. Это приведет к немедленному разрыву, пусть даже я и буду жалеть об этом потом, но решений своих я не меняю. И еще. Я требую абсолютного подчинения в постели и оставляю за собой право наказывать её тогда, когда посчитаю нужным.
При слове «наказывать» в животе у Даши что-то сладко поползло наверх, щёки предательски запылали. У неё возникло ощущение, что этот человек просто подслушал её тайные мысли и желания, возникшие так много лет назад.
- А… ммм… Стас, ну ты же понимаешь…. У меня достаточно независимый характер, и я как-то привыкла наоборот… Я мужиками всю жизнь вертела, как хотела…
- Я это уже давно понял. Еще по твоей хамской манере общения с мужиками на форуме. Да и из переписки нашей – просто поток ехидства. Очень смешно было читать, я даже некоторые письма сохранил.
- Так почему же ты предлагаешь это МНЕ?
- Ну, во-первых, ты мне действительно понравилась. А, во-вторых, с таким «материалом» и работать приятнее, чем с девушкой, которая изначально привыкла на мужика снизу вверх смотреть.
- А… ну… не знаю, как сказать… Ну у меня же может просто не получиться так… сразу…
Стас рассмеялся настолько искренне, что напряжение, повисшее за столом, казалось, сразу рассеялось. Потом он еще не раз отмечала, что смеется он открыто и от души, в глазах прыгают веселые искорки, и лицо его в эти моменты совсем не кажется таким уж тяжелым и мрачным.
- У тебя-то? Ну конечно, у тебя сразу не получится, даже не сомневайся. Но ты уж положись на меня – есть разные методики корректировки поведения и я неплохо ими владею.
- Я должна сейчас что-то ответить?
- Нет, конечно. Тебе же надо подумать. Ты позвонишь мне завтра в 18.00.
Дашку опять неприятно резануло это приказное «ты позвонишь», но она уже понимала, что к такой манере разговора Стаса придется просто привыкать. Теми способами, которыми она привыкла «доминячить» своих мужиков, с этим человеком ничего не сделаешь, только напортишь.
- Ладно, - еле слышно ответила Дарья, глядя в свою тарелку с нетронутым салатом.
Всю ночь Дашка просидела на тематических форумах, пытаясь понять – что же руководит женщинами, которые позволяют «так с собой обращаться». Она давно уже втайне мечтала о таких отношениях, хотя вся её свободолюбивая и доминантная натура протестовала против любых форм насилия в отношении себя. И теперь она не могла понять – то ли ей хочется прямо сейчас, ночью, позвонить ему и подтвердить свою немедленную готовность на всё предложенное, то ли наоборот – открыть почту, и в самых хамских выражениях написать Стасу всё, что она думает о нём, и всех прочих «недоТопах», которые реализуют свои детские комплексы за счет подобных взаимоотношений с женщинами.
А на следующий день её отправили далеко в область по редакционному заданию, и всю ночь, а потом и весь следующий день, пришлось сидеть с текстом, поскольку материал планировался на первую полосу.
Стасу она позвонила только через два дня и предложила встретиться в том же кафе. При встрече он даже не улыбнулся, сам указал официанту на столик у окна, заказал два кофе. Даша занервничала, понимая, что в такой ситуации ей будет гораздо труднее выдавить из себя запланированное «да». Стас начал разговор первым.
- Ну и как это понимать?
От его взгляда Дашке было не по себе, он явно был очень сильно зол на неё.
- Что понимать?
- Ты знаешь – что. Ты когда должна была позвонить?
- Во вторник.
- А сегодня пятница.
- Да я хотела, но понимаешь, наш главред…- залепетала Дарья, но сама осеклась, понимая, что уж время для одного телефонного звонка вполне можно было найти.
- Судя по тому, что ты здесь, я так понимаю, что ты на мое предложение согласна?
- Да.
- Тогда уясни для начала, что если я жду твоего звонка в шесть, я должен его услышать в шесть, а не через два дня. Ты поняла меня?
- Поняла, прости, я больше так делать не буду.
- Я надеюсь.
Оставшееся время они болтали, обсуждая всякую всячину, настолько непринужденно, что Дашка посчитала инцидент полностью исчерпанным. Обсудили и урода – главреда, который из вредности подсовывал Дарье самые неинтересные и нетворческие задания, и заказчиков Стаса, которые так долго раскачиваются, прежде чем пойти на серьезные сделки… Несколько часов пролетели незаметно, и когда Стас открывал перед Дашей дверцу своего видавшего виды джипа, на улице уже горели фонари.
- Ну что, поехали? – Дашка улыбалась и чувствовала, что у неё просто камень свалился с души.
- Сейчас поедем, - каким-то изменившимся тоном произнес Стас. Он развернулся к Даше и резким движением расстегнул молнию на её куртке. Даша дёрнулась, пытаясь закрыться.
- Не понял. Это что такое? Запомни – я делаю то, что считаю нужным, закрываться и уворачиваться тебе не разрешается ни при каких обстоятельствах.
- Но Стас… Люди же…
На самом деле людей в этот поздний час на улице практически не было, да и машина стояла в достаточно безлюдном месте, просто Даша не ожидала, что условия соглашения придется принимать так быстро и безоговорочно.
- Ничего, у меня стекла тонированные, - усмехнулся Стас и тем же уверенным движением задрал вверх джемпер и тоненький бюстгальтер, обнажив в темноте правую грудь.
Того, что происходило дальше, она никак не ожидала. По Дашиному предыдущему опыту, предполагались традиционные ласки-поцелуи в машине.
- Ну вот, девочка моя. Теперь уткнись мне в плечо, терпи и молчи. Я не люблю лишних визгов.
Стас одной рукой взял Дашу за полную грудь, а другой за сосок. И вдруг её до мозга пронзила настолько резкая боль, что от неожиданности она закусила до крови нижнюю губу и тихо тоненько пискнула.
- Молчать, я сказал!
Она боялась опустить глаза и поэтому даже не понимала, что он с ней делает. Еще в роддоме, когда Даша, давясь слезами от боли, не могла приложить к груди новорожденного Ваську, она поняла, что у неё очень чувствительная грудь и очень низкий болевой порог. Всех своих прежних мужчин она об этом предупреждала сразу, и им вполне удавалось «завести» её в постели, едва касаясь этих нежных частей тела. И вот теперь, даже не поцеловав её ни разу толком, Стас оттягивает и выкручивает ей сосок так, что от боли пульсируют венки на висках. От обиды Даша беззвучно разревелась, Стас наклонился и припал губами к истерзанной им груди. Боль постепенно становилась сладкой, внизу живота горел пожар, Дашу трясло. А потом она увидела его лицо. Как ей показалось, даже немного взволнованное.
- Всё, девочка моя, всё! Молодец, терпеливая. А ты знаешь, у тебя до сих пор молоко есть, я даже напился немного.
- Да откуда? – Даша с трудом могла говорить, после пережитого эмоционально-физиологического потрясения голос дрожал и срывался в шепот, - Оно еще полгода назад пропало, каких я только процедур не дела, чтобы Ваську кормить!
- Ну, значит, не те процедуры были. Ну так скажи мне теперь – ты всё поняла?
- Да…
- Громче!
- Да!
- Кто ты?
- Я – личность! – неожиданно для самой себя ехидно и громко заявила Дашка.
«Господи, зачем я его провоцирую? Мне понравилось, что ли?»
- Чтооо? – рука Стаса снова потянулась к груди.
- Нет-нет, не надо, я пошутила! Я – твоя собственность, а ты – мой хозяин, я должна тебя слушаться всегда и звонить вовремя, - торопливо, как трепетная отличница у доски, заговорила Даша.
- Вот и хорошо. Надеюсь, ты не заставишь меня напоминать об этом слишком часто.
Он улыбнулся и в глазах заиграли знакомые добрые искорки.
- «Лииичность», - с издёвкой, подражая Дашиному тону, произнёс Стас и легонько дёрнул её за ухо. И вдруг, почувствовав в себе неожиданное, доселе совершенно неизведанное желание, Дашка наклонилась и начала целовать его руку, которая только что терзала её грудь – очень нежно, палец за пальцем, не узнавая и не понимая себя. Это же мужчины должны целовать ей руки, да!, они ей, а вовсе не наоборот! Но в этот момент ей было никакого дела до этих условностей, она видела только его одобряющий ласковый взгляд в полумраке, и ей самым натуральным образом хотелось принадлежать Стасу все 24 часа в сутки.
Потом они еще долго целовались и обнимались в машине, Стас был очень нежен с ней, и лишь пульсирующая горячая боль в груди напоминала о том, что произошло здесь совсем недавно.
Дома Дашка долго ходила из угла в угол под подозрительными взглядами мужа, часто бегала курить на лестницу, три раза непонятно зачем поменяла памперс полуспящему ребенку. Наконец, «благоверный» улегся в спальне смотреть телевизор, а Дашка нетерпеливо рванулась к компьютеру и открыла почту.
Она несколько раз начинала писать Стасу какие-то сбивчивые признания, потом стирала их, начинала писать снова и снова стирала, чувствуя, что это всё – не то. В третьем часу ночи она, наконец, отправила письмо, состоящее всего из двух предложений. «Я люблю тебя, моё Солнышко. И мне никто не нужен кроме тебя.»
Шли недели, они встречались нечасто – не так часто, как хотелось бы обоим. Со стороны Стас и Дарья выглядели самой обычной парой и постороннему человеку было невозможно догадаться о необычности отношений внутри этой странной пары.
Иногда они просто встречались, и подолгу катались по городу, целовались, или сидели в полумраке небольших кафе, иногда ехали к нему и подолгу любили друг друга.
Приходя после этих встреч домой, Даша старалась не смотреть мужу в глаза и не реагировать на справедливые выпады в свой адрес. Муж давно догадывался, что у нее кто-то есть, но сделать с этим ничего не мог, лишь бесился, и в каждом разговоре – наедине ли, при посторонних, - называл Дарью «блядина».
О своем положении «рабыни» и «собственности» Даша почти не вспоминала. Хотя было одно в их отношениях, что не позволяло до конца об этом забыть. Занимаясь с ней сексом, Стас всякий раз как бы показывал, «кто в доме хозяин», - то больно заводил ей руки за спину, удерживая их в таком положении, пока по Дашкиному телу не начинали пробегать электрические разряды оргазма, то довольно ощутимо держал ее «за загривок», намотав её волосы на кулак, и таким образом задавая темп минета… Иногда он практически насиловал её, нисколько не заботясь ни о каких предварительных ласках и возбуждении Даши. Однажды он признался, что «никогда в жизни не забивал себе голову тем, что понравится или не понравится партнерше, а просто делал то, что ему хочется». Впрочем, после секса он был очень ласков с ней, и они ещё подолгу обнимались и целовались, шепча друг другу то, что говорится в таких ситуациях всеми людьми во всём мире. В общем, существующие между ними взаимоотношения Дашу устраивали и приятно будоражили.
Она не могла сказать точно, любит ли её этот мужчина. Более того, она не могла понять, что происходит в её душе – то ли это что-то новое и неизведанное тянет к нему с такой силой, то ли это и есть то настоящее чувство, о котором пишут в романах.
Даша с первых встреч поняла, что разговаривать с этим мужчиной в привычной хамско-ироничной манере не стоит, поэтому, если даже изредка и позволяла себе какие-то «подколки» в его адрес, тут же виновато лезла целоваться со словами: «Я шучу, не сердись!». Но однажды случилось то, чего Даша боялась с первой встречи больше всего, и о чем, в то же время, мечтала, боясь себе в этом признаться.
Практически всегда ей приходилось подолгу его ждать. Дарья привыкла приезжать на любые встречи не то, что вовремя – минут на 15 пораньше, а Стас неизменно опаздывал, ссылаясь на неожиданные авралы на работе. Дашке, которая была готова послать по известному адресу даже собственного главреда, если тот пытался задержать её перед встречей с ним, это было совершенно непонятно, но она до поры благоразумно молчала. В глубине души ей даже льстило его смущенное лицо и извинения за очередное опоздание. Но в тот раз Стас превзошел сам себя. Даша час просидела одна за столиком в углу, с нарастающим раздражением глядя на пустующий второй стул. Насмешливый взгляд официанта, которого она до этого просила проводить её в самый уединенный уголок за столик на двоих, тоже не добавлял хорошего настроения. Вдобавок два подвыпивших урода из-за соседнего столика начали самым хамским образом клеиться к ней, приняв, очевидно, за профессиональную жрицу любви. Вопреки обыкновению, ей это нисколько не польстило, наоборот, остро хотелось красивого появления рыцаря на белом коне, но рыцарь всё не шёл и не шёл.
- Ну чё, красавица? Кинул тебя хахаль твой? Кинул-кинул… Ну и хуй с ним, не плачь, поехали с нами, скучно не будет! Водки хочешь?
- Да пошёл ты…
- Чегооо?
Толстяк явно не привык слушать от женщин подобные тексты, шея у него побагровела.
- Чё слышал. Подрочишь сегодня разок.
Сердце у Дашки колотилось от страха, она понимала, что конфликт назревает нешуточный, но как часто бывало и раньше, придержать язык за зубами почему-то не могла. Собутыльник толстяка удерживал своего приятеля за плечо, приговаривая: «Да хуй с ней, по дороге снимем», но того явно задел Дашкин хамский тон, и он порывался встать из-за стола, чтобы «разобраться с этой дешевой соской».
Ситуацию разрулил подбежавший официант, вскоре они расплатились и ушли, и тут появился Стас.
- Солнце, ну прости, только собирался выходить, как срочный звонок, пришлось заниматься клиентами…
- Да иди ты!! Мне это надоело! Почему я могу рассчитать своё время, а ты – нет?
- Ну потому что у меня такая работа.
- А у меня не такая, да?
- А у тебя не такая. И вообще, девочка моя, смени тон.
- Щаас!! Щас сменю, бля! Это я еще ласковая!
- Я тебя последний раз предупреждаю. Не забывайся.
- Ага. И ты тоже не забывайся. Где это видано, чтобы баба мужика по часу на свидании ждала?
- Так, ну всё, проехали. Ты заказала что-нибудь?
- Заказала! Мужика нормального, чтоб не ждать его полжизни… Только вот чего-то не несут до сих пор!
Стас ничего не ответил, внимательно посмотрел Дашке в глаза, и углубился в изучение меню. Она уже жалела, что позволила себе разговаривать в таком тоне, но понимала, что сделанного не вернуть. Разговор не клеился, Стас смотрел в сторону, и думал, казалось, о чём-то своём. Ещё накануне они договорились, что сегодня поедут к нему, но теперь она не знала, остается ли в силе эта договоренность. Ужин подошел к концу, Стас расплатился с официантом, помог ей надеть пальто и взял за руку. Но не за кисть руки, как обычно, а за запястье, да так сильно, что слышно было, как у Дашки хрустнули косточки. Так он довел её до выхода и усадил к себе в машину. Какое-то время ехали молча, а когда Стас свернул в сторону выезда на МКАД, Даша поняла, что они всё таки едут к нему.
- Стасик…
- Даша, молчи. Ты сегодня уже достаточно сказала. Сделай так, чтобы больше я не слышал от тебя ни звука.
Так, ни слова не говоря, они доехали до его дома, поднялись в старинном, ухающем на все голоса лифте, и вошли в квартиру на четвертом этаже «сталинского» дома. Также молча Стас кинул ей под ноги тапки и ушёл к себе в спальню. Не зная, что теперь делать, Дашка поплелась за ним. Стас стоял, сложив руки на груди, и созерцал рыбок в аквариуме – так, как будто её тут вообще не было. Даша нерешительно подошла поближе и попыталась разрядить обстановку:
- Какие рыбки у тебя красивые! - срывающимся голосом сказала она и тут же пожалела об этом – раздался шлепок, настолько звонкий, как будто его руку и ее кожу не разделяла плотная ткань джинсов.
- Солнце, я велел тебе молчать, разве тебе что-то непонятно? Еще раз вякнешь – буду сечь дольше и больнее, чем собирался!
«Боже, он все таки сделает это… Какой ужас, как я могла допустить такую ситуацию… Но ведь я сама этого хотела! Значит, я должна пройти это до конца….»
Даша смотрела на Стаса и понимала, что ей до безумия хочется подчиниться его воле и принять предложенное испытание, только бы эта сердитая вертикальная складочка между бровей разгладилась, только бы он скорее смог её снова нежно обнять и назвать своей девочкой.
Стас сел на диван. Даша хотела было, как обычно, плюхнуться рядом, но что-то в его взгляде остановило ее.
- Раздевайся!
«Как??? Прямо так, при всем этом ярком свете?! А он будет сидеть одетый и смотреть?». Тяжелый взгляд Стаса не оставлял сомнений, и Дашка начала дрожащими руками расстегивать молнию на джинсах.
- Я жду.
«Значит – совсем? И блузку, и белье? Боже, как стыдно!».
Даша не стеснялась своего тела. Наоборот, оставшись дома одна, она не отказывала себе в удовольствии покрутиться перед большим зеркалом в прихожей в одном белье или вообще без него. Недавние роды не только не испортили фигуру, напротив, они придали мальчишескому Дашкиному телу настоящую женскую плавность линий. Конечно, любовники уже неоднократно обнажались друг перед другом, но тогда была совсем другая ситуация – полумрак, музыка, нежные объятия… А теперь он сидит и смотрит на нее в упор таким взглядом, что ей кажется – слышно, как у неё ухает сердце.
- И белье. Побыстрее.
«Какое чужое лицо у него стало! И какие тяжелые скулы – сразу совсем другое лицо. Эти две глубокие сердитые складки вокруг рта… Их видно, только когда он сердится или очень устал…».
Стас кинул поперек низкого диванчика круглый валик, в руках у него появился широкий коричневый ремень.
- Ложись. Головой туда. Можешь держаться руками, но не вздумай уворачиваться или закрываться – добавлю.
- А…
- Что?
Дашка стояла, неловко прикрывшись руками, щёки пылали так, что от них, казалось, можно было прикуривать.
- А ты разве меня не привяжешь?
- Нет. Мне нравится, когда женщина терпит боль сознательно и добровольно. Ты виновата, и сама прекрасно понимаешь, что должна быть наказана. Иначе подобные ситуации будут повторяться и дальше. Я вижу, следить за своим поведением тебе пока еще трудно. Я тебя немного поучу. Ты мне ещё потом спасибо скажешь. Ложись.
От этих слов у Дашки стучало в висках, она почти не могла поверить в реальность происходящего… Она долго ёрзала, укладываясь животом на высокий валик, и испугалась ещё больше, когда поняла, что в таком положении все её самые сокровенные местечки открываются его взору. Одна эта поза и пугала, и возбуждала её больше, чем даже ремень в его руках.
- Ты получишь 20 ударов ремнем, и 20 ударов кое-чем ещё. Считать будешь вслух. Собьёшься – начнём сначала.
Первые два удара показались Дашке не очень сильными и где-то даже приятными.
- Раз, два… - бормотала Дарья, уткнувшись в руки…
И вдруг раздался резкий звук и тут же – жгучая боль в туго сжатых половинках…
- ОООЙ, ой, больно, больно!
- А ты думала, тебя на прогулку пригласили?! Считай, больше предупреждать не буду! – голос Стаса звучал откуда-то издалека, сквозь гул в ушах.
- Триии…- закусив губу, простонала Дашка.
«Я выдержу, я сильная, я должна это выдержать, сама виновата – сама напросилась… Главное – не напрягать сильно попу…»
Легко сказать – не напрягать. Четвертый удар был таким же сильным, ремень лег параллельно предыдущему следу. Дашка чувствовала, что на её белой попе сразу же вздуваются широкие красные полосы.
- Четыыыре, - не своим голосом простонала Даша, помня, однако, что несмотря на неожиданно сильную боль, ей нельзя уворачиваться и закрываться руками…
- Пять… - очередной удар, накрест по предыдущим полосам. От невыносимой боли она заплакала. Хорошо еще, что собираясь на это проклятое свидание, она не успела толком накраситься, а то бы хороша сейчас была с полосами размазанной туши…
«Господи, о чем я еще думаю!»
- Шесть, семь…
Ремень взлетал и опускался с пугающе-громким звуком. Там, где удар пересекал предыдущие следы, боль казалась невыносимой, казалось, ягодицы сейчас лопнут. Костяшки пальцев, которыми Даша вцепилась в диван, побелели от напряжения. Она уже не понимала, кто она, и кто – он, почему она здесь оказалась, и главное – почему не может вскочить и положить конец этой экзекуции.
После пятнадцатого удара Дарья не выдержала и в голос зарыдала. Стас выжидающе остановился.
- Терпи, моя девочка, терпи, это еще даже не половина.
Правда, оставшиеся пять раз, как показалось Даше, Стас опускал ремень не с такой силой.
- Двадцать! – не то прошептала, не то просипела истерзанная молодая женщина.
На своего «воспитателя» она боялась поднять глаза, и он не торопился начинать разговор. Вдруг по попе полилось что-то приятно-холодное и она почувствовала, как Стас втирает ей в кожу какую-то маслянистую жидкость. Она хотела благодарно обнять его, но Стас другой рукой с силой прижал её шею к дивану, давая понять, что положение менять не надо. Шаги… он отошел и шуршит каким-то пакетом… Даша чуть-чуть повернула голову в его сторону… «Мамочки!!!! Этого еще не хватало!!»
Ремень в руках Стаса сменился каким-то проводом, и Даше стало по-настоящему страшно. Ей, не разу в жизни не знавшей порки даже в детстве, по одному только виду этого предмета было понятно – это будет намного больнее.
- Стасик, - похолодев от страха, зашептала Даша, - мне же завтра на работу, как же я сидеть буду?
- Раньше надо было думать.
Для пробы Стас взмахнул рукой в воздухе – провод со свистом рассек воздух. Медленно он подошел к Даше.
- Не забудь. Не уворачиваться. Не закрываться. Считать. И постарайся подумать, почему с тобой это произошло.
«Вот козёл, он мне ещё морали читать будет, как маленькой девочке! Сейчас пошлю его на хуй и уйду отсюда! Возомнил о себе, извращенец чёртов! И я, тоже, хороша – вляпаться в такое!»
И опять что-то неведомое, какая-то непонятная сила не дала Дарье сделать этого. Она действительно боялась и одновременно очень любила этого человека, и не хотела его потерять. Более того - в глубине души она принимала его условия игры и хотела пройти это испытание до конца. Только тогда она сможет смотреть на него, как на настоящего мужчину, только тогда будет уважать его и «знать своё место». Положение, при котором «я и лошадь, я и бык, я и баба, и мужик» её порядком достало за годы жизни с мужем. Другой альтернативы Даша не видела и не знала.
... Она знала, что будет больно, но не думала, что так больно. При первом ударе она даже не вскрикнула – она просто задохнулась от боли. На ягодицах загорелся красный рубец, который на глазах начал наливаться кровью. Следующий удар Стас нанес именно в тот момент, когда Дашка только-только пришла в себя и глубоко вдохнула. Чтобы не орать на весь дом, Даша до крови кусала губы.
- Два…. Три… - Она уже не узнавала собственного голоса…
Стас наносил удары через неравные промежутки времени, тем самым не давая Даше подготовиться и каждый раз заставая ее врасплох. Дашка извивалась всем телом, пытаясь уклониться от жалящей молнии, но совсем отвернуться или прикрыть попу руками боялась, помня предупреждение Стаса. По её щекам непрерывно текли слезы. Просить пощады было бессмысленно и она знала это. Также она знала, что это – только начало, и уже успела понять, что с каждым ударом истерзанной попе будет все больнее и больнее. Когда провод дважды опускался на одно и тоже место, Даша уже не могла кричать – из горла вырывались только хриплые стоны.
Провод со свистом взлетал и опускался. Снова и снова.
- Девять, десять, - полушептала Даша…
Удары то сыпались один за другим, то падали размеренно, через тягучие паузы. Даша мотала головой, дергалась всем телом, напрягала ноги, как только могла стискивала попу. Ей казалось, что с каждым ударом провод, глубоко рассекая кожу, врезается в мясо.
Стас не останавливался. Полосы на ягодицах набухали одна за другой, моментально багровели.
Одиннадцать, двенадцать… Даша глухо стонала…
Мир исчез, потерял всякий смысл и значение, собственное «я» растворилось в чем-то древнем, не умеющем мыслить, но чувствующем сильно и ярко. Каждый удар доставлял нестерпимую боль, но вдруг появилось что-то еще, какой-то сладкий жар внизу живота, и Дашка почти перестала вздрагивать под ударами провода.
- Двааадцать… - протяжно простонала Даша, даже не думая менять позу – у нее просто не было на это сил. Стас отбросил провод, опустил руку во влажную промежность женщины, и тут же, через секунду, в голове у Дашки мир взорвался электрическими разрядами оргазма - такой силы, что весь предыдущий опыт половой жизни показался ей детской игрой в песочнице.
Стас бережно укутал полуживую Дашку в плед – её трясло, как в лихорадке – и стал нежно, как ребенка, целовать – в глаза, в лобик, в щеки…
- Ты умница… Ты у меня очень терпеливая девочка… И мне тебя очень жалко… - сладко нашептывал он ей в ушко, - у нас с тобой все будет хорошо, сегодня ночуй здесь, а утром я тебя отвезу домой. Спи, я сейчас заварю тебе чай и еще немного посижу за компьютером…
Утром Дашка проснулась удивительно чистой и радостной, как было только в детстве. Стас еще спал, по привычке старого холостяка раскинувшись на всю кровать. Она потянулась и изогнулась, пытаясь разглядеть попу. Ягодицы и бедра были покрыты косой сеткой припухших розовых полосок. Сама того не ожидая, она снова потянулась по-кошачьи, радостно улыбаясь непонятно чему и прижалась всем телом к Стасу. Он улыбнулся во сне, пристраивая её голову к себе на плечо, и Дашка завертелась, как котенок, устраиваясь под бочком у любимого мужчины. Такой счастливой она не чувствовала себя еще никогда, и думать о том, что будет с ними дальше, ей совершенно не хотелось…
(Продолжение следует…)
|
Назад
Конференция
Вперед
Списком
Дашка
Редактировать
Ответить
Цитата
