Я иногда говорю в узких компаниях : Зачем эти кладбищенские, во многом варварские, хлопоты. Лучше сжигать. Стоят в серванте маленькие баночки (не урны в колумбарии), а на них бумажки наклеены и надписи от руки - "папа", "мама", "первая жена" и т.д. Если не лень, раз в полгода протираешь их от пыли и вспоминаешь ушедших. Это, разумеется, коробит толпу. Но они, не зная наверняка, шучу я или говорю серьезно, только улыбаются. Как бы виновато. С другой стороны, уже в узком семейном кругу я, пребывая в хорошем настроении, рисую такой сценарии моего последнего пути. Крематорий. Получение так называемого праха (что в урне, никто не знает). Обыденная поездка на Белорусский вокзал в обычном вагоне метро. Там в общественном туалете не менее простая процедура высыпания пепла в отхожее место и его смывание путем нажатия или дергания имеющегося приспособления. Лица провожающих в этот момент должны быть искажены скорбью и значительностью. После небольшой паузы закономерная разрядка веселым смехом и поминки. Лучше по 150 водочки принять прямо на месте ухода в столичную канализацию. Ддя того, чтобы Вы не подумали, что это я пошло издеваюсь над Вашим вопросом, приведу выдержку из завещания Н.В.Гоголя ("Выбранные места из переписки с друзьями", Москва, "Советская Россия",1990 г., стр.33) : "Находясь в полном присутствии памяти и здравого рассудка, излагаю здесь мою последнюю волю. I. ...Предать же тело мое земле, не разбирая места, где лежать ему, ничего не связывать с оставшимся прахом; стыдно тому, кто привлечется каким-нибудь вниманием к гниющей персти, которая уже не моя: он поклонится червям,ее грызущим; прошу лучше помолиться покрепче о душе моей, а вместо всяких погребальных почестей угостить от меня простым обедом нескольких не имущих насущного хлеба. II. Завещаю не ставить надо мной никакого памятника и не помышлять о таком пустяке, христианина недостойном. Кому же из близких моих я был действительно дорог, тот воздвигнет мне памятник иначе: воздвигнет он его в самом себе своей неколебимой твердостью в жизненном деле, бодрением и освеженьем всех вокруг себя... III. Завещаю вообще никому не оплакивать меня, и грех себе возьмет на душу тот, кто станет почитать смерть мою какой-нибудь значительной или всеобщей утратой..." В России миллионы закопаны хуже собак. Города мертвых плодятся день ото дня, отбирая пространство у еще живых. Кладбища давно превращены в ярмарки человеческого тщеславия. В этом отношении вокзальный унитаз представляется мне вполне гламурным вариантом погребения. Не всех же распылять над Гангом или Гималаями. Скромный уход - лучшее завершение суетной жизни. А черви мне реально не нравятся.
|