Я один... Один - и свободен. Но эта свобода слегка напоминает смерть.
Сартр. "Тошнота".
Утром Лиля все не могла проснуться. Было плохо. Плохо было не так, как обычно бывает плохо утром от простуды или от темноты за окном, или просто от выпитого накануне, а то и просто так - от дурного настроения и привычного чувства обиды на утро. У Лили был жар. Градусник показал 40, 1, и стало ясно, что дело дрянь. Можно было, конечно, подняться и вызвать врача, но первая попытка дотянуться до телефонной трубки оказалась напрасной: комната перед глазами Лили закачалась и голова откинулась обратно на подушку. Прямо перед Лилиными глазами завились синими ручейками полосы на потолке - потолок был оклеен белыми в голубоватых прожилках обоями, муниципальная отделка... Некоторое время Лиля пыталась отвести глаза от вьющихся полос, потом обнаружила в них тонкую, ей одну понятную систему, и поняла, что если два ручейка ухватить взглядом за кончики, то при надлежащем старании кончики сойдутся и получится круг или петля. Но кончики от Лили все время убегали..
***
Мужчина, сидящий напротив, был очень элегантным. Элегантно в нем было все - и тонкошерстный черный свитер под горло, и длинные, изящно огибающие бокал, пальцы, и часы на левой были неброскими, но дорогими. Лиля пыталась соответствовать, хотя и слабо: болела спина и шея, и это не позволяло держать осанку так, как учила бабушка, всю жизнь проходившая прямая, как водная гладь. Даже пальцы у Лили болели и вилка не слушалась Лилю, хотя и вовсе не была серебрянной, а бабушка учила ее красиво держать настоящее, наследственное столовое серебро, простое и слегка темное от времени, не то, что какие-нибудь столовские вилки с костяной ручкой, которые давали в школу.
Лиля нервно поправила несуществующее боа и аккуратно повела плечами. Ей очень хотелось понравиться мужчине, она старалась быть и легкой, и загадочной.
***
198..
Маленькая Лиля сидит на даче и ест суп. Для нее поедание супа - не просто нелюбимая детьми обязанность поддерживать организм едой, тем более супом, который никто - и Танька, и Валерка и даже Надюха, у которой мама работает нянечкой, поэтому Надька ест все, что дают в детском саду, - не любит. Суп у бабушки - это сдача экзамена на право быть допущенной в жизнь. Суп янтарный, с зеленью, сначала наливают в фарфоровую супницу, которую накрывают крышкой и выносят на террасу, к столу, на котором расставлены строгим ранжиром тарелки - глубокая на мелкой, а рядом - блюдце, разложены вилки и ножи, стоят тонкостенные бокалы, запотевший кувшин с квасом. К обеду все одеваются, и даже Лилин папа надевает рубашку с длинным рукавом, а по воскресеньям и галстук, а потом все долго пьют чай и говорят негромко, вполголоса, потому что бабушка запрещает громко говорить.. И только иногда ловит внимательная Лиля недовольный папин взгляд, потому что есть у Лили с папой общая тайна - любят они вдвоем есть рыбу на газете и папа пьет янтарное, налитое из пузатой трехлитровой банки, шипучее пиво и иногда дает Лиле маленький, но вкусный после соленой рыбы глоток. А когда мама застает их за этим занятием, то она смеется, но чаще потом говорит папе недовольное и непонятное слово "Военщина".
Иногда Лиля догадывается, что что-то в этом слове есть от щекочущего ноздри запаха черных, строго начищенных папиных сапог..
***
Круг все не получался. Лиля пыталась обмануть непослушные синие линии, чуть наклонив голову вправо, и так старалась, что не заметила, как пошла носом кровь. Платка у Лили поблизости не было и она запрокинула голову назад, оставив на подушке несколько крупных, идеальных как круг, который она пыталась составить на потолке, капель.
***
Мужчина заказал греческий салат и стейк. "Эстет," - внутренне усмехнулась Лиля. - "Поборник изящно-здоровой еды". Сама Лиля предпочитала несочетаемое: вынеслось что-то плебейское от отца... У матери в основном подавали легкие закуски, нежную рыбу, а во времена, когда ничего на прилавках не было - просто картошку, никогда в мундире, а очищенную и рассыпчатую, а к ней любимые Лилей тонко нарезанные кругами зеленые огурцы с белыми пупырышками соли. А Лиля любила холодец, сало, жареную курицу и селедку под шубой. Однажды Лиля сьела столько селедки под шубой, что не то от свеклы, не то от самой - ядреной и жирной - селедки, покрылась красными пятнами.
***
199..
Пятна на простыни были устрашающие. Боли Лиля не чувствовала, но вот пятна пугали своей огромной и ярко красной, в синь, показной отчетливостью. "Ты девственница?!" - просипел Лилин соучастник по преступлению, сокурсник, с соседнего отделения, где слыл самым "симпампушечным", где все девчонки с завистью смотрели на гордо несущую свою голову на общую первую пару Лилю. "Уже нет", - уточнила Лиля и подумала, что простынь вряд ли отстирается и мама, конечно же обнаружит пропажу и наверняка подумает что-то не то. Простынь была хорошая, льняная, тоже наследственная - из бабушкиной коллекции постельного белья, под бабушкиным осуждающим взглядом перешедшая в мамины запасы после ее замужества.
Потеря девственности для Лили давно была проблемой номер один. Одноклассницы и однокурсницы Лили уже давно ходили с загадочными глазами, тихо шептались об "этом" на перерывах, надменно поглядывали сквозь сигаретных дым на более ущербных в их понимании подруг, в жизни которых "этого" главного момента для каждой женщины еще не случилось. А Лиля все не могла определиться, страшилась, а потом как то - ррраз! - и сложилась вся мозаика, и мальчик был самый красивый и из хорошей семьи, и в их семье была бабушка, которая жила одна, в просторной квартире сталинского дома в Останкино, прямо на Академика Королева, и там тоже пили чай по воскресеньям после обеда и говорили вполголоса.
Лиля непредусмотрительно не предупредила своего кавалера об остутствии "главного в жизни" опыта и теперь жестоко страдала: и от испуга своего бравого соучастника, а главное - от испорченной льняной простыни.. И не любила его. Все будет потом - и слезы, и первая боль от утраты, и попытка отравиться димедролом через полтора года, потому что красивый мальчик ушел от Лили к самой красивой и стервозной девушке на курсе. А пока было только сожаление..
***
Кровь в носу присохла и теперь от нее неприятно щипало. Неожиданно к горлу подступила горячая тошнота и Лиля вернулась к составлению круга на потолке, чтобы отвлечься от покалывания в носу и горловых движений по заталкиванию тошноты обратно в желудок. Одна из синих полос убежала прочь и, увлекшись попытками ее поймать, Лиля упустила тошноту и только успела перегнуться через край кровати. На полу растеклась зеленоватая лужа..
***
Лиля поняла, что мысль мужчины от нее ушла и теперь делала большие заинтересованные глаза, внимательно наблюдая за губами своего элегантного спуника. Неожиданно создался эротический эффект и воздух напитался электричеством. "Ты очень привлекательная женщина, Лиля", - сказал мужчина чуть наглувшись вперед. Лиле понравился произведенный эффект и она красиво приподняла бровь.
***
20..
"Ты очень, очень привлекательная женщина, Лиля". Лилин кавалер был огромный, его покачивало от выпитого, одну ручищу он положил на Лилино плечо и ее слегка придавило. Мел ледяной февраль, ветер поднимал с тротуара перед Лилиным домом осколки снежной бури. Их заносило. Лиля медленно потянулась, поцеловала своего спутника и вдруг, сама того не понимая, пригласила подняться. Спутник был Лилиным шефом, а наверху, в одной из комнат Лилиной квартиры спала бабушка. Но оступать было уже некуда и они прокрались сквозь звенящую от напряженности темноту коридора, заперлись в Лилиной комнате. Долго шептались, целовались, изнемогая от выпитого и от невидимой борьбы, а потом сплелись и распластались на Лилином детском диване. Она все не могла принять его и даже обнять толком не могла - до того он был грузный и большой, а потом - неожиданно, нечаяннно - представила, что вот просыпается бабушка от неуловимой возни за стеной, встает, накидывает пеньюар, завязывает его впереди и сзади, подходит - и стучит в дверь, "Лиля, это ты там шумишь, открой же дверь..". И Лилю от этой картины накрыло сладострастным ужасом, горячей волной прокатилась истома как перед прыжком, и вот она уже обвилась вокруг него, втолкнула в себя и какими-то неуловимыми движениями рванулась навстречу, и кончила. Никогда раньше не кончала и вот.. получилось..
Утром короткими перебежками добрались до двери, дверь входная захлопнулась, а одновременно с ней - открылась бабушкина.. Лиля посмотрела на бабушку безумными глазами, пробормотала что-то извиняющееся и ушла к себе. На работу не пошла, а только сквозь сон, в который провалилась, слышала как бабушка говорит кому-то, что "Лиля заболела, помилуйте, какая работа", - и это смешное и величавое "помилуйте" окончательно убаюкало ее.
***
Простыня под Лилей была от пота мокрая и ледяная. Она попыталась передвинуться на сухое место, но от этого потеряла вторую синюю ниточку и даже застонала от разочарования. Оставшись на холодном, она сосредоточенно повела глазами, стараясь не потерять из виду оба ручейка, подтягивая их друг к другу. От усилия испарина выступила еще сильнее, а к горлу подкатил очередной шар. Ненадолго Лиля потеряла сознание, но очнулась, увидев как на этот раз близко друг к другу подтянулись синие окончания.
***
Мистер Элегантность заказал кьянти. Официантка долго не могла правильно расслышать и все время переспрашивала, с негодованием глядя на Лилю, которая ей не помогала, а только остраненно улыбалась. Сама Лиля пила пиво, не зная еще точно почему, хотя к рыбе и полагалось белое вино. Лилин отчим научил ее немного разбираться в винах, потому как сам был настоящий гурман и все вез из многочисленных командировок то выдержанный коньяк, то сухое покалывающее небо мерло, то французские, то южноамериканские вина, и все втолковывал Лилиной маме про сорта винограда, про послевкусие, про сочетаемость. Пить он не любил, был язвенник, только иногда - позволял. Бабушка к этому времени уже не осуждала маму за развод, и отчима очень любила, хотя иногда и путала его с отцом - от старости. Лиля винами интересовалась, как интересовалась и всеми его рассказами о культурных различиях, об употреблении алкоголя, а иногда и с удовольствием слушала "винные" цитаты из древних авторов, произносимые то на неудобоваримой с ошибками латыни, то на гортанном, одном из средневосточных языков. Растерянность официантки была Лиле и жалка и чуточку смешна.
***
200..
Подобрав под себя ноги, Лиля тихо замерла в углу. Андрей искал деньги. "Интеллигенция сраная. Твари. Куда ты, сука, все спрятала, блядь ты недовыебанная?!" - Андрей заметил Лилю в углу, потащил ее на середину комнаты и, не глядя в ее лицо с закрытыми глазами, ударил в подбородок. Лиля отлетела и больно ударилась головой о край журнального столика. Со столика звонко слетела ваза и покатилась по полу, выливая воду и разбрасывая стоявшие в вазе до этого цветы. Заболела почему-то не голова, хотя из раны и побежала моментально кровь, заболело резко внизу живота.. Андрей нашел коробочку с деньгами и вышел, покачиваясь вон. Лиля полежала с закрытыми глазами, ожидая пока пробежит боль. Встала, собрала разбросанные цветы, бросила их в мусор, вытерла воду на полу. Сняла порванный халатик и отправила его туда же, в ведро; расчесав волосы с кровью, аккуратно развела их на пробор и заклеила рану пластырем: получилось некрасиво и непрочно, но если накрыть шапочкой, то сойдет. Достала несколько больших пакетов и один маленький. В маленький пакет методично сложила по порядку: смятый паспорт Андрея, водительское, загран, еще какие-то личные справки и документы; пакет заклеила кусочком скотча. Пересчитала ключи и деньги. Ключей было ровно столько, сколько их вообще существовало: пьяный Андрей ушел без всего. Денег было ровно на два дня. В кошельке было двести, которые Лиля отложила на "кухонное", а теперь положила отдельно - на такси. В остальные пакеты аккуратно сложила все мужские вещи, автоматически счищая с них пылинки и проверяя карманы. В одном кармане была дырка и Лиля ее зашила ровным незаметным швом. Накинула куртку, щелкнула выключателем.
Мама Андрея удивилась припозднившейся Лиле, но та охи слушать не стала - сунула ей в руки маленький пакет, выдохнув: "Паспорт", а остальные пакеты поставила у ее ног на пол.
***
Стучали молоточки в висках, вторя тику часов. У Лили был последний шанс замкнуть петлю и она даже решила, что завяжет концы синей веревки, ставшей неожиданно тяжелой и толстой, милым бантиком. И они, наверное, не развяжутся. А они все не шли друг к другу, упирались, и Лиля не замечала, как впиваются ногти в мокрую мякоть ладони.
***
Кофе Лиля со спутником пить не стали. Оделись, вышли на улицу, в неожиданно мягкий вечер. Поцелует или нет - привычно подумалось Лиле. В куртке было прохладно и Лиля с нежностью подумала про любимое длинное шерстяное пальто: черное, одобренное элегантной мамой, отрицавшей "рыбьи" курточки, которые для удобства и чтобы сидеть за рулем носила Лиля. Мужчина шел строго, для Лили он был очень высок и все время приходилось заходить на полшага вперед, чтобы видеть его лицо; выходило немного суетливо и Лиля, разозлившись на себя за это, взяла спутника под руку. Вот, он в пальто, мрачно сказала себе Лиля.. В полумолчании дошли до нужного места, где прощаться. Вдруг Лилю пронизала ушедшая от мороза нежность, она встала на цыпочки - чмокнуть... все завертелось и губы их встретились. Поцеловал - пронеслось в зашумевшей голове Лили, а потом все исчезло.
Лиля подхватила вдруг легким взглядом один из синих ручейков, услилием мысли подвинула его вправо, закружила, завертела его и круг замкнулся.
|
Назад
Конференция
Вперед
Списком
Лиля и Тошнота.
Редактировать
Ответить
Цитата
